Он буркнул: «Здрасьте», но, видимо, слишком тихо – ему не
ответили.
- Что-то случилось? – быстро спросила девушка, больше обращаясь
к «бабуле», хоть и поглядывая на гостя с любопытством.
- Идём-ка в твою комнату, - распорядилась старуха, указывая в
нужную сторону своей тростью. – И чаю прихвати для него. Прозяб
он.
Он пошёл, чувствуя обречённость. Попался.
Но знание, что следом пойдёт девушка с чашкой горячего чаю,
заставило смягчиться. Оказывается, он и правда немного замёрз…
Комнатушка оказалась уютной. Две стены – сплошные стеллажи с
книгами и с теми же склянками, а то и коробочками, тут же стояли
подсвечники – ни одного, чтобы парой был, все разные. Третья стена,
где предполагалось окно полуподвального помещения, завешена
уютно-бежевыми шторами. Пахло здесь хорошо. Какими-то
свежезаваренными травами, что ли? Ароматическими ли свечами?..
Особенно был хорош уголок, в котором стоял журнальный столик, а
вокруг него три мягких кресла. На столике громоздился заляпанный
жирными мутно-белыми восковыми потёками канделябр, в котором торчал
несчастный, по впечатлениям, огарок с печально торчащим клювом –
чёрным фитилём. Ещё валялась груда рассыпанных карт, кажется, таро?
– поразился он. Правда, от порога да в тёмных очках рисунков на
картах не рассмотреть: выглядели они почти чёрными. И тут же уныло
мерцал полупрозрачный, кажется, голубой стеклянный шар, вделанный в
подставку из мрамора и из-за своего цвета выглядевший в мягком,
светло-коричневом интерьере несколько чужеродным.
Старуха снова ткнула тростью в одно из кресел и велела:
- Садись. – И тут же, обращаясь к девушке, которая, поставив на
столик чашку с блюдцем для гостя, начала стаскивать с неё плащ, то
ли попросила, то ли снова велела: - Посмотри-ка, что с ним. Сам он
постесняется сказать.
- Я не… - начал он, слабо протестуя, и тут же закрыл рот. Она
права: он, может, и хотел бы рассказать, но как с налёту что-то
объяснять незнакомцам? Пусть сами сначала докажут, что им можно
довериться. Смысл спорить? И он пошёл к столику, сбрасывая на ходу
куртку и готовясь повесить её на спинку кресла. По дороге был
перехвачен девушкой, которая просто протянула руку – и он (опять с
удивившей его покорностью) отдал одежду ей.
Затем присоединился к старухе, которая кивнула ему на соседнее
кресло. Сел и, уж здесь-то ни на миг не засомневавшись, схватил
чашку с чаем, который плавно колыхал свои дымные
прозрачно-коричневые волны. Глотнул, с удовольствием чувствуя, как
сладковатая жидкость, пахнувшая чем-то знакомым, мягко облила
горло, согревая его...