Что уж говорить про сейчас! Когда ситуация так сложна и
непонятна, что я вообще боюсь задумываться о будущем по-настоящему.
Балансирую на покачивающихся чурбаках, день прожил – и слава
богу!
…А с другой стороны. Там, под аппетитным бронзовым, чуть
округлым животиком Соловушки скрыто то, что было создано нашим
совместным теплом. Там зародилась крошечная искра, вместившая всё
хорошее, что есть в этом несуразном и чуждом мире! Она – моя тихая,
скромная и прекрасная женщина – воплотила это, сделала явью!
Крошечная жизнь, созданная из самого дорогого для меня…
– Так… Так это же замечательно!
Совершенно голая Соловушка уже сидела на коленях, укутав себя
сплетенными руками и виновато глядя в пол. Услышав мои слова, она
недоверчиво подняла на меня глаза.
– Замечательно?
– Ну, разумеется! – я сказал это вслух, и словно волна смыла с
меня всю грязь страхов и сомнений. – Замечательно! У нас будет
малыш!
– У нас? Владыка, ты хочешь его признать?
Наверное, тут надо было проявить осторожность и сначала
выяснить, какие для владык существуют правила по этому вопросу. Но
мне уже было море по колено! Царь я или не царь! Что я, мелкого не
прокормлю, что ли?
– Конечно, признаю! Это же мой ребенок!
Соловушка спрятала лицо в ладонях, заплакала и засмеялась
одновременно. Потом кинулась целоватьмои руки.
– Благодарю тебя владыка! Благодарю!
Было неловко, но в моем статусе приходилось терпеть и не такое.
Моя девочка вскочила на ноги, подхватила свои одежды, раскиданные
по спальне, потом вдруг опомнилась и повернулась ко мне:
– Могу ли я идти, владыка?
– Конечно, ступай.
Я так и не сказал ей того, что хотел. Я сказал «конечно,
ступай».
– Мацихатла?
– Да, это я, господин. Дозволишь говорить?
– Конечно.
– Сегодня утром к берегу пристали лодки. Беженцы. Четлане с
Серой Воды. Просили разрешения поселиться здесь, в Черном
Урочище.
– И что ты сказал им?
– Как ты и учил, господин. Сказал им, что по воле имачаты
Ицкагани в Черном Урочище чужие роды более селиться не могут.
Сказал, что они могут выбрать любое другое свободное место на
Великой реке, если признают власть Ицкагани. Сказал, что милостивый
Ицкагани может помочь им с маисом для посева за небольшую долю.
– Ты всё верно сказал. Но, видимо, у тебя есть вопрос, раз ты
пришел ко мне.
– Воистину, ты прозорлив, господин мой. Дело в том, что беженцы
– из рода Большой Капибары. А у насуже живут их сородичи. Вот я и
подумал: не расстроятся ли они, если мы прогоним их родню? Может
быть, наши Капибары захотят принять к себе пришлых?