Сил на истерику почти не было. Мысли побурлили в голове и
угасли. Я устало отстранил своих помощников и самостоятельно вышел
в коридор. Машинально двинулся в сторону тронного зала, где меня,
оказывается, уже поджидали. Слуги кинулись было меня обряжать, но я
лишь глянул на них – и те отступили. Так и вышел «на люди»: босой,
в одном переднике и неизменных каменных браслетах на руках. Хвост и
Мясо шли рядом, сзади семенила свита.
В Крыле всех покойников сжигали в одном месте – на небольшой
каменистой площадке в сотне шагов от храма Желтого Червяка. Когда я
туда дошел, все основные обряды уже провели. Соловушка лежала на
поленнице в самом центре полянки. Ее уложили набок в позу плода,
укрыли накидкой с яркими перьями, обложили листьями и цветами. Всё,
что я увидел – лишь пряди ее волос. Но сердце вдруг безумно
заколотилось, я сбился с шага, замер, схватившись здоровой рукой за
грудь.
«Да как же так?! Вот так ее и сожгут?»
Как будто сейчас она еще есть, а значит, можно что-то изменить.
Повернуть вспять, спасти, наколдовать! Ведь есть же чудеса в мире,
кому как не мне это знать!!! А, если сожгут – то всё. Что сделаешь
с горсткой пепла?
Хотелось броситься вперед, снять любимую с кострища, оживить
поцелуем…
Хвост и Мясо тихонько взяли меня под локти и медленно повели
вперед. Смотреть, как сгорит мое счастье.
Утром над Крылом моросил дождик, так что сырые дрова упорно не
хотели заниматься. Служки пихали в щели между бревнышками всё новые
пучки сухой кукурузной ботвы – пока не занялось по-настоящему.
Наконец, древесина затрещала, нам в лица ударила волна жара, а к
древесному дыму примешался приятный (и от этого особенно ужасный)
запах горелого мяса.
Человек горит долго. Очень долго. Потому что – да – он на 60 %
состоит из воды. Служки подносили поленья, хворост снова и снова.
Копились угли, жар заставлял отходить всё дальше. Многие ушли от
похоронного костра, даже несмотря на то, что их «император»
продолжал «отдавать последнюю дань» служанке и наложнице. Внутри у
меня было пусто и тоскливо. Даже за ментальными дверями – мертвая
тишина. Хотелось лечь и просто лежать. День за днем. Покуда самого
точно также не положат на очередной костер.
– Где останки захоронить? – это подручный Медработника.
Сам «змиев волох» не снизошел, послал шаманыша обряды творить. Я
поднял тяжелый взгляд.