– Во славу Змея и Дома! Все в бой! – и понесся совершать
подвиги.
Отставшие ополченцы заулюлюкали и устремились вперед
просыпавшимся горохом.
«Что происходит? – недоумевал я. – Там же злые и опасные оцколи!
А они ведут себя, как алкаши без пяти одиннадцать».
Я был уверен, что мои носильщики тоже сейчас бросят меня на
скалы и припустят за остальными. По счастью, не стали. На их
скорбные лица было больно смотреть, но ребята несли меня к деревне
лишь немного быстрее, чем обычно. Хвост тоже приплясывал на месте,
как молодой песик при виде сучки. Но держался.
«Какой-то цирк, – закатывал я глаза, глядя, как вдалеке мои
воины с криком врывались в хижины. – Не так мне война
представлялась».
Когда мой царственный экипаж добрался до села, все уже поняли,
что населенный пункт пуст.
– Убежали! – доложился Глыба, совершенно искренне
расстроенный.
«Дак, еще бы они не убежали! – клокотало внутри у меня. – Шли,
как черепахи. Точнее, как стадо слонов со скоростью черепахи!
Никакой разведки, никакого плана, никаких слаженных движений.
Просто толпа с оружием. Это нам повезло еще, что оцколи сбежали, а
не завалили нас сверху камнями».
– Вон они! – вдруг завопил какой-то зоркий воин.
Мы все (я тоже, ибо успел слезть с паланкина) подбежали к
обрыву. Внизу, в просветах между деревьями было видно, как какие-то
люди, растянувшись в цепочку, шли по скалам к кипящей внизу горной
речушке.
– Здесь есть тропа! – заорал Хвост.
– Искать! – рявкнул Глыба.
Тропу нашли быстро. И снова всё повторилось: первые неслись
вперед остального отряда, словно, они бессмертные. За ними
судорожно гнались отставшие, будто, этой войны хватит не на всех.
Глыба назвал пятерку, которая осталась охранять мою персону. Я
посмотрел на тоскливую мордаху своего телохранителя и вздохнул:
– Беги уже…
Тот подпрыгнул от радости, бережно положил щит с булавой на
носилки, выхватил копье и ринулся вниз. Пятерка стражей проводила
его ненавистными взглядами. А я осмотрелся.
Деревенька злых оцколи выглядела жалкой. На этом фоне моя
деревня – мегаполис. Хижины сплетены из веток и лишь кое-где
подмазаны глиной, крыши из пальмовых листьев. Просто навалены
сверху, даже не стянуты веревками. В центре сельца – три больших
кострища, рядом раскидана всякая утварь: связки растений, тряпки
какие-то, пара кривых горшков. В низинке, между деревней и горой
явно были маленькие клочки обработанных полей – кукуруза стояла там
чахлая и заросшая сорняками.