Он с силой
вцепился в тащившего его старшину и истошно теребил его
рукав.
- Кончаюсь
я кажется, братка, - хрипел он. - Ты на груди посмотри... Да, в
кармане там письмо адресом. Ты, мамке моей напиши. Смотри, только
напиши, не забудь! Напиши, все как есть на самом деле... Так мол и
так, погиб ваш сын на войне — от неприятельской пули. Понял
меня?
- Напишу,
сынок, обязательно напишу, - не останавливаясь пробормотал
Голованко. - Не треба беспокоиться. Все будет в лучшем виде.Напишу,
как надо. А лучше сам ей напишешь! Потерпи чутка — почти уже
донесли. Сейчас в лесок выйдем, а там воздуха свежего глотнешь, и
сразу полегчает. Потом перевязочку тебе наладим. Замотаем родимого
так, что вся хворь убежит.
Голос
старшины становился все тише и тише, а нотки в нем все более
завораживающими. Вряд ли обычный старшина с восточной части Киева в
тот момент знал, что гораздо позднее многие врачи в своей
непосредственной практике будут применять точно такой же
завораживающий голос.
Стоны были
уже практически не слышны и вскоре раненный постепенно
затих.
-
Отмучился, кажется, - негромко пробормотал шедший сзади
пограничник. - Считай уж пару дней так стонал. В живот ему
прилетело осколком... Посмотреть бы, да сестрица наша не дала,
говорит тут врач нужен.
После этих
слов он чертыхнулся. Ноги в размотавшихся обмотках зацепились за
какой-то корень и он с трудом сохранил равновесие.
- А
говорили, что все ровно и чисто, - прошептал он, до рези в глазах
пытаясь рассмотреть то, обо что споткнулся. - Вот падла, точно
корень!
Однако
через секунду, это странное препятствие растворилось во тьме,
словно его и не было... Однако оно было! Толстый отросток с уже
затвердевшей коричневатой коркой извиваясь коснулся тела. Грязная
майка при этом задралась, открыв отвратительного вида рваную рану.
Запыленные тряпки, когда-то бывшие обычными марлевыми бинтами,
почти не скрывали ни сочившуюся кровь, ни белеющее ребро. Корень
стал немного длиннее выпустив вперед небольшой отросток с косточкой
на конце. «Странно, -неведомое до этого чувство пронеслось по
огромной корневой системе. - Это все очень странно! Совсем как
я...».
Крошечный
кончик приподнялся и после некоторого раздумья нырнул в глубь раны.
Кожистые края осторожно раздвинулись, обнажились порванные мышцы с
кусками беловатой пленки. Корешок удлинился еще немного, а потом
еще немного... Вот толстая кишка, больше похожая на изжеванный
животным шланг. Дальше осколок ребра, зазубренным краев
исполосовавший плоть на своем пути.