Уже бывшие домработница и охранник со скоростью торнадо пытаются натянуть одежду. Татьяна падает со стола, показав мне все свои обнажённые прелести. Охранник споткнулся о собственные брюки, завалился на пол, матерясь.
– Я уже устал ждать. Считаю до трёх, – вкрадчиво говорю я. – Один…
Охранник начинает что-то бубнить, но из-за трясущихся пальцев не может натянуть брюки, Татьяна визжит.
– Два…
– Нет! Я ухожу, ухожу! – кричит охранник и, наплевав на брюки, ползёт к выходу. Татьяна, обогнав его, уже несётся к главному выходу. Вот она, любовь. Так проявляются человеческие низость и предательство. Мне мерзко даже смотреть в их сторону. Когда в окне мелькнул силуэт охранника, я разрядил пистолет и положил его на стол.
– Босс, вы бы правда застрелили их? – спрашивает Сергей, к которому возвращается дар речи.
– Да. Прикажи Насте сейчас же здесь убрать, заказать новый стол и всё продезинфицировать.
Сергей удаляется, но возвращается почти сразу и без Насти.
– Босс…
– Там… это? – раздражённо спрашиваю я.
– Дверь в её комнату распахнута, и там никого нет, я всё обшарил… Входная дверь дома тоже открыта…
Настя
Не знаю, что там произошло, но по недовольному ору Тимура понятно: ничего хорошего. За моей дверью послышался топот ног, и я поняла, что к нему побежала охрана. Собираюсь с силами и встаю с кровати, надеваю выданную вчера форму, подхожу к двери и аккуратно открываю. Пытаюсь прислушаться, понять, что его так разозлило, но ничего не понимаю.
Вздрогнула, когда кто-то начал спускаться быстрым шагом по лестнице. Татьяна. Плачет и на ходу застёгивает помятую блузку, в руках чёрные балетки. Выбежала из дома, и по полоске утреннего солнца, что светлым ковром расстелилась на полу, я поняла: Таня не закрыла за собой дверь.
Я бросилась бы к отрытой двери, к свободе, но тут по лестнице опять кто-то начал спускаться. Так же бегом вылетает из дома охранник и оставляет мне шанс сбежать.
Медлить не стоит! Срываюсь с места и выбегаю на крыльцо, жмурюсь от тёплых лучей солнца и бегу к открытой калитке, пока кто-нибудь не спохватился.
Дыхание тяжёлое, в горле першит, в груди боль, но я бегу не оглядываясь. Вокруг ни людей, ни домов – ничего, как можно жить в такой глуши? Вижу машину впереди, вот ещё чуть-чуть, и я спасена от этого тирана, бездушного человека, которому плевать на всех.