Подступила осень. Ларс загодя откочевал в глубь леса, выискивая
место для грядущей зимовки. Уютная пещерка, найденная практически
случайно, пришлась кстати. Увы, её уже успел облюбовать себе
медведь. Сражаться с косолапым мальчик поостерегся, поэтому
прибегнул к хитростям. Всяческими подлыми приёмами он доводил зверя
до белого каления. Кидал с громким криком в пещеру камни и убегал,
что есть мочи. По ночам являлся с горящей головней в руке, пугающей
мишку, и оставлял на пороге его дома смердящие остатки животных.
Пару раз даже весьма удачно запустил стрелы с расстояния. Стрелы не
нанесли существенного урона животному, завязнув в густой шкуре, не
пройдя сквозь жировой слой даже до мяса, но очень досаждали. В один
момент, когда Ларс уже собирался сдаться, вконец замученный
косолапый тупо свалил в более спокойные места, оставив напоследок
после себя целую кучу медвежьего дерьма.
Основательно вычистив пещерку, оказавшуюся изнутри больше, чем
казалась снаружи, Ларс принялся обживаться. У него не было топора,
так что процесс шёл не быстро. Однако к зиме он смог из палок и
камней построить своеобразную стену перед входом в пещеру,
защищающую от случайных хищников. Кроме того, Ларс справедливо
опасался возвращения обиженного в лучших чувствах медведя в свой
старый дом.
— Как там было в сказке? «Кто спал на моей кроватке? Кто ел из
моей тарелки?» — усмехнулся Ларс, стараясь точилом выправить
искривления на ножах.
Заложив ворохом листвы свой плод сумрачного архитектурного
гения, от одного вида которого нормальный строитель бы зарубил его
на месте , из оскорблённого чувства достоинства, Ларс скрыл свою
берлогу от случайных людей. Скорее просто перестраховываясь, чем из
реальной нужды: людей за пол года он не увидел ни одного.
Внутри пещерки пол он выложил деревом и той же травой, надеясь
таким образом сохранить тепло. Позже накидал туда же снятые со
зверей шкурки, даже к стенам поприбивал. В шкурах недостатка не
было, знай только охоться себе, да сам смотри добычей не окажись.
Лес буквально кипел жизнь, не испорченный человеком, как это
случилось на Земле. Он соорудил себе одёжку из шкур. Особой
гордостью являлся плащ из медвежонка, пойманного на водопое. Тогда
он с трудом смог скрыться от озверевшей мамы-медведицы. На его
ягодицах даже остались следы её когтей. Зато, плащ того стоил!