— О чем говорят эти нелюди? — прогудел маршал, старательно морща
лоб и пытаясь хоть так восполнить недостаток извилин в мозгу.
— Я слышал про эксперименты с ментальными ударами, — сказал
кукле огненный маг, не обращая внимания на своего начальника. — Но
то, чем поразили Шаризеда и этого лича, не ментальные удары. Мне
вообще раньше подобных чар видеть не доводилось! Если после такой
подготовки и тщательного планирования использовали именно их, то
это значит, что они эффективны. Ведь так?!
— Да, — кивнула Фиэль принцу своего народа. — Если нам повезет,
то верховный лич больше не воскреснет. Никогда.
— Жаль, искренне жаль, — покачал головой гоблин, разгоняя
вонючий дым. — С таким интересным типом я бы очень хотел поговорить
по душам и обсудить некоторые волнующие нас обоих темы! Но, видно,
не судьба. Мне даже становится немного грустно оттого, что я
настолько тщательно спланировал его убийство.[7]
Глава 9
— Вернитесь! Я обещаю, что суд будет честным, а веревка, на
которой вас повесят, длинной! — бушевал внизу маршал Наритос,
мечась туда-сюда и пытаясь найти оружие, из которого он мог бы
достать до улетающих.
Вот только выпущенная им из лука стрела, преодолев всего пару
метров, упала на землю. Из мушкета аристократ случайно высыпал весь
порох. А к пушке его не подпустили дварфы-артиллеристы, встав
грудью на защиту орудия. И если бы горе-полководец, почти
потерявший собственную крепость, не отступил, он рисковал бы
получить по морде банником.
— Никто не сможет скрыться от моего гнева! Слышите?! Никто!
— Если это потенциальный лидер всех людей, то мне становится их
очень жалко, — пробормотал Тимон, левитирующий своих спутников и
принца Ксальтаса на застывший в небе боевой дирижабль. —
Человечество обречено… Как вышло, что одним из виднейших
полководцев Союза считается расфуфыренная макака?!
— Маршал на самом деле только кукла на веревочках. Он стал
удобной компромиссной фигурой для старой аристократии, которая
манипулирует своим ставленником и сама остается как бы не при
делах. — Маг огня с тоской взирал на уменьшающуюся крепость. —
Цена, которую я плачу за возможность разместить беженцев нашего
народа в чужих землях, в том и заключается, чтобы делать все за
этого дурака. И мешать ему в тех случаях, когда он становится не
просто дураком, а дураком деятельным. Получается, увы, не всегда.
Надеюсь, теперь, после того как Шаризед повержен, хотя бы проблем с
врагами станет поменьше.