– Все ты понимаешь. – Я шагнул вперед
и заговорил тише – так, чтобы не услышал никто другой. – Не можешь
ездить – так хотя бы сливай честно.
На мгновение на лице Воронцова
мелькнул испуг. Потом – злоба, но она тут же сменилась привычным
благодушным выражением. И когда он снова заговорил, все вокруг
наверняка увидели беседу если не лучших друзей, то уж точно –
приятелей.
– Да говори кому хочешь, – прошипел
Воронцов мне прямо в лицо. – Твое слово против моего – ничего, ноль
без палочки. Ты щенок и бездарь…
– Зря ты это, князь, – вздохнул я. –
Зря.
Дрожь в руках вдруг прошла. Совсем.
Отступила и ярость: не погасла, а просто остыла, рухнув куда-то в
живот ледяной глыбой. Будто кто-то очень большой и сильный встал за
моей спиной, положил руки на плечи и тихонько шепнул: «А вот теперь
– можно».
– Давай, беги жалуйся брату, сучонок,
– так же белозубо улыбаясь продолжал Вороноцов. – Плевать я на него
хотел. И на деда твоего, маразматика старо…
Я ударил: без изысков выкинул кулак
прямо в дергающиеся усики. Вышло неожиданно хорошо и мощно, будто я
занимался этим каждый день. Голова Воронцова мотнулась назад, а я
уже бил снова. Раз-два, левой-правой. Получил сам – то ли ладонью,
то ли вообще локтем. В глазах тут же потемнело, но я неплохо
справился и вслепую. Нырок, уход вбок, коленом между ног – плевать
на приличия – и сразу же ребром ладони снизу в подбородок. Или в
горло – если повезет.
Что-то негромко хлопнуло, и щеку
лизнул жар. Воронцов не только был вдвое сильнее и крупнее меня, но
и не стеснялся использовать магию. Но я уже поймал кураж и
вколачивал в него все излишки сил, оставленных Источником.
Отступил, перехватил неуклюжую большую руку – и тут же ударил сам,
с грохотом роняя тяжелое тело на пол. Мы свалились вместе, но я
оказался сверху, тут же уселся на Воронцова и принялся вбивать…
– Прекратить!!!
Только что обожженную щеку снова
шарахнуло – на этот раз холодом. Досталось и боку, и большей части
спины. Меня сорвало с вяло трепыхавшегося Воронцова, швырнуло
вперед и протащило метра три по каменному полу. Неожиданно
скользкому… будто он вдруг покрылся тонким слоем льда.
– Князь… оба! – Ольга Михайловна
потрясла рукой, стряхивая уже угасающие голубоватые искорки. –
Немедленно прекратите это безобразие!
Строгая прическа ничуть не
растрепалась – но глаза за стеклами очков метали молнии. Главврач
превратилась в грозную воительницу, от которой во все стороны по
полу и стенам расползался иней. Я без страха набросился на
здоровенного Воронцова – но сейчас почти испугался.