Ха. Три раза ха. Слухи о моей
почти-гибели оказались… сильно преувеличены. Мастерство Ольги
Михайловны и родовой Источник, о котором я имел весьма скудное
представление, вытащили меня с того света.
Но явно не избавили от проблем в
этом.
«По сообщениям очевидцев вчера,
примерно в восемнадцать ноль-ноль молодые люди из числа наследников
дворянских родов в очередной раз нарушили прямое указание...» – Я
перескочил пару строчек. – «…гонку по центральной части
Санкт-Петербурга. Неуместное спортивное мероприятие закончилось
трагически: на пересечении Невского проспекта и Садовой улицы
Александр, младший внук князя Александра Константиновича Горчакова,
находившийся за рулем автомобиля НАЗ-25 «Волга СК-3», не справился
с управлением и на скорости порядка ста десяти километров в
час…»
О дальнейших событиях можно было и
догадаться, но я все-таки не поленился прочитать до конца. По
версии автора статьи за рулем второй машины, участвовавшей в
«безобразном состязании», был Дмитрий, сын вдовствующей княгини
Воронцовой. Который скрылся с места событий до приезда бригады
медиков и полиции. А несчастный Александр Горчаков – то есть, я –
был доставлен в Мариинскую больницу на Литейном проспекте в крайне
тяжелом состоянии.
На этом полезная информация
заканчивалась… а статья продолжалась. Закончив излагать события,
автор бесцеремонно обрушился на местную «золотую молодежь», заодно
припоминая все предыдущие прегрешения. И Воронцова, и, к сожалению,
мои. Их было не так уж и много, и все они не отличались каким-то
особенным масштабом – но на мгновение я даже испытал стыд. Так что
оставалось только внутренне согласиться с автором.
А заодно и поблагодарить его за
возможность хотя бы примерно понять, как я выгляжу. Борзописцы явно
верстали макет газеты в спешке, торопясь поскорее выплюнуть в
киоски свежий тираж, и фотографию выбрали не самую удачную. Там я
был запечатлен вполоборота и в окружении других людей. Однокашников
из лицея – судя по форме. То ли дело было в ракурсе, то ли я
действительно выделялся среди них ростом – почти на голову выше
остальных. И, возможно, чуть постарше – судя по пробивающейся на
лице и шее щетине.
Знакомое – и одновременно как будто
чужое лицо. В нем неуловимо проглядывало что-то восточное или
южное, а темные волосы лишь дополняли впечатление. Черно-белая
фотография не могла передать цвета глаз, но я и так знал, что они у
меня карие.