Кухарка была не в восторге. Термос, это недавнее изобретение
Фелисии, Марту неимоверно раздражал. Конечно, чай и суп в нём
сохранялись горячими довольно долго, иногда целый день. Но если
вдруг в супе затесались макароны, к вечеру эту кашу нужно было
выедать ложкой, а чай за несколько часов приобретал неприятный
привкус мокрой бумаги.
Не то чтобы это смущало мисс Фелисию. Желудок у неё был воистину
лужёный, закалённый веками естественного отбора Блаунтов.
Украсив, наконец, пирог решёткой из полосок теста, Марта
отправила его в духовку. Открутила ручку таймера на час, и
принялась сгружать посуду в специальную машину для мытья. Очередной
автоматон при запуске двигателя подавал под напором тёплую,
нагретую газом мыльную воду, которая потом сливалась через фильтры
в канализацию. Как и аппарат для стирки белья, это было одно из
первых изобретений мисс Фелисии. Она с детства проводила много
времени с Мартой, потому что отец чаще пропадал в лаборатории, чем
общался с дочерью, а мать вообще больше времени проводила в Городе,
чем в усадьбе, наслаждаясь светской жизнью. Насмотревшись на
ежедневный тяжёлый ручной труд, девочка решила для себя, что
поможет простым людям решить вопросы гигиены. Дальше усадьбы
Блаунтов пока что дело не пошло, но недавно королевская кухня
заказала несколько экземпляров посудомоечных машин, на пробу. Как
только пройдёт слух об этом новшестве в высших кругах знати, от
заказов будет не отбиться.
По дому пронёсся низкий, мрачный колокольный перезвон. Этот
полузабытый от неупотребления звук сообщал обитателям усадьбы, что
к ним пожаловали гости. Они жаловали так редко, что Ричарду
потребовалось около минуты, чтобы осознать, что он плохо выполняет
свою работу. Второй звонок был громче и напористее. Кто-то по ту
сторону двери явно терял терпение. Мистер Коллинс поспешил к
входной двери и заглянул в специальное окошко, чтобы проверить, что
там за гость и не вооружён ли он случаем.
Редко кто осмеливался промышлять разбоем в лесах и вообще
выбираться за пределы городских стен. Но кто знает, ни в чём нельзя
быть уверенным.
Застывшая, казалось, на века невозмутимая маска дворецкого
неожиданно дала трещину, являя миру его изумление, граничащее с
шоком.
На пороге усадьбы Блаунтов, освещаемый частыми молниями, стоял
тот самый, не далее как несколько минут назад с жаром ими
обсуждаемый эшемин.