- Что с ним? - Не выдержав этого
зрелища, она повернулась ко мне.
- Я некромант. - Небольшое
напоминание. Мне уже удалось вновь поставить под контроль свои
чувства, и я жалел о проявленной несдержанности. В конце концов,
прошлое – есть прошлое, и даже самому могучему магу еще не
удавалось обратить время вспять.
- Отпусти его. Пожалуйста! – В голосе
Киры послышалась мольба. Видимо, она на самом деле любила его,
вспыльчивого и безумно отважного графа, что осмелился бросить вызов
самому темному императору, защищая честь своей жены.
Я равнодушно пожал плечами, и
умертвие рассыпалось пылью, забряцав ржавеющими доспехами по
каменному полу галереи. Кира, остановилась возле кучки праха, и
немного подумав, сняла с обмякшего пояса кинжал в длинных ножнах. Я
не возражал. Простая сталь уже давно не могла причинить мне
какого-либо вреда, мои щиты были безукоризненны. А если бы и могла…
Это все равно ничего бы не изменило.
- Так что насчет моего сына? – настойчиво продолжила Кира. Будь
это кто-либо другой, - я бы отказал. Приказ императора гласил:
мятежный род должен быть уничтожен! – и неподчинение его воли было
чревато тяжелыми последствиями. Точнее, я просто не мог не
подчиниться, - присяга на верность, которую приносили императору
все выпускники Темной цитадели, просто не давала такой возможности.
Однако, была одна лазейка.
- У твоего сына есть талант к темной магии? Хотя бы минимальный?
– спросил я.
- Да! – Кира буквально вспыхнула радостью, догадавшись о моей
идее. Жизнь студентов и учеников Темной цитадели императору не
принадлежала, равно как и их собственным родителям, а только
учителям. Разумеется, после того как обучение закончится, Ратек
снова станет мишенью императорского указа, но учить ведь можно
долго… очень долго. Всю жизнь. Его, или императора.
- Тогда иди к нему. Попрощайся, и объясни, что к чему. Расскажи
о присяге, и её свойствах. Я не хочу, чтобы мой ученик ненавидел
меня. В конце концов, нам предстоит еще очень долго быть вместе. Я
подожду тебя у цветника.
- Хорошо. И… Спасибо тебе, Свистун. – Детская дразнилка, которой
она наградила меня по созвучию с именем, когда мы только
познакомились, и она еще не знала о моем происхождении, болью
отозвалась в сердце.
Я присел на камень и смотрел, как она
уходит, недалеко и ненадолго, хотя и она, и я предпочли бы сейчас
находиться как можно дальше друг от друга, и знал, что она
вернется, не сделав даже попытки бежать. Люди рода дель Рауль, из
которого она происходила, всегда встречали Леди открытой грудью, и
гордым взглядом глаза в глаза.