Медленно перевел взгляд на девчонку. Испуганная, она дрожала
так, что не будь он даже в измененном состоянии - заметил бы. И ее
глазищи – огромные, испуганные, застывшие в немом ужасе. И губы,
приоткрывшиеся от того же ужаса, что он внушал уже даже самому
себе.
Отшатнулся, едва понял, что хочет. Девчонку. Вот эту. Обнять,
защитить, чтобы не боялась. И глазищи эти серые, чтобы ужас из них
ушел. И помыться, сорвать с себя все эти окровавленные тряпки, что
не снимал сколько?! Сколько дней, недель, лет?
И он ушел, потеряв цель. Цель в принципе потеряла смысл. Бродил
по городу до рассвета, все пытаясь понять, что за город. Измененные
глаза практически не воспринимали информацию, состоящую из букв.
Только цифры. Взломал дверь в библиотеку, добрался до сети,
заставил себя читать. Сначала по буквам, вспоминал алфавит, весь,
заново. Вспомнил. Сначала читал по-слогам, потом вернул себе
возможность воспринимать написанное. Прошелся по новостям.
Последним. Выяснил, что провел у Херма четыре года. ЧЕТЫРЕ ГОДА.
Нашел информацию, что от Хермара нет противоядия. Ничего нет. За
несколько лет препарат сжирает мозг. А неуязвимость бьет тем же,
что в итоге получают профессиональные спортсмены – артритом,
артрозом, выходом из строя суставов, и это только верхушка
айсберга. А потом удивился. Сильно. Потому что от тумана Хермара не
было шанса избавится. Один укол и личность терялась в золотых парах
навсегда. Парни после инъекции были способны убить родных, даже не
осознавая этого. Порадовался, что сирота. Ничего нет. За несколько
лет препарат сжирает мозг. После накрыло пониманием - он в
сознании. Сейчас. Впервые за четыре года. В сознании. Понимает кто
он и что он, и появилась цель. Другая. Важная. Нужная. Девчонка.
Его девчонка, с огромными серыми испуганными глазами, которые
вернули ему его самого.
Поднялся.
Понял то, что раньше не замечал - в здании полно полиции. Его
пытались взять. Разодранные сети валялись на книжных стеллажах,
чья-то рука все еще судорожно дергаясь, оказалась возле его ноги, в
него стреляли… кажется. Ушел молча, стараясь больше никого не
калечить. Потом туман. Он проваливался в него, и выныривал снова,
вспоминая ее, ее глаза, ее взгляд, ее приоткрытые от ужаса губы.
Вспоминал и сознание возвращалось. Херма он убивал осознанно. С
наслаждением. Его охрану в тумане, но вот Херма долго, разрывая на
части его вонючее тело. Потом жалел. Жалел, что так быстро убил.
Просматривал списки тех, кого ублюдок угробил за несколько лет
существования своей организации, ходил по камерам, где когда-то, он
помнил тот день, когда попал сюда, жили парни. Теперь никого. И
жалел. Нужно было дольше. Нужно было, чтобы почувствовал. И нужно
было уходит.