Командир
опять оглянулся, осмотрел башмаки подчиненного — и впрямь, «каши
просят», махнул рукой:
— На
расстрел поведем, тогда и снимем.
— Так,
может, его не сегодня расстреливать станут, а через неделю или
через месяц. Мне что, в драных чоботах всю зиму ходить? —
возмутился боец. — У тебя-то вон, крепенькие, не
драненькие.
— А я
командир, мне положено! — парировал курносый. — Ты, Митек, вначале
до комвзвода дорасти, так будут у тебя и сапоги, и сало, и все
прочее.
Потом,
сжалившись над подчиненным, примирительно сказал:
— Да не
мельтеши ты, Скворцов, потерпи, получше себе сапоги выберешь. Этого
не расстреляют, другой будет. А щас возьмешь, скажут потом — мол,
хорошие у тебя сапоги, неча брать.
Похоже,
меня вели туда же, куда и в первый раз, когда по милости моей
квартирной хозяйки и старшего по кварталу я едва не угодил в Белую
армию. Так и есть — вон здание, похожее на длинный сарай, не снятая
до сих пор надпись со старой орфографией «Мобилизаціонный пунктъ». Около входа часовой.
М-да, не
похоже, что меня собираются мобилизовывать в Красную
армию.
Меня
втолкнули в «Мобилизаціонный
пунктъ» и закрыли за спиной дверь.
Спасибо, прикладом не врезали для скорости. Знаю, что после такого
«ускорения» бывали и сломанные позвонки, и треснувшиеся
лопатки.
Постоял
пару минут, подождал, чтобы глаза привыкли к темноте, потом пошел
осваиваться с новым пространством.
Здесь
ничего не изменилось со времени моего последнего посещения, да и
чему меняться? Народа немного, не больше сорока человек, и
свободное место отыскал без труда.
— Кем
будете? — поинтересовался сосед — дядька средних лет в форменной
шинели чиновника, но без петличек, позволяющих определить
ведомство.
—
Чекистом, — честно ответил я, но чиновник отчего-то мне не поверил.
Скривился, словно ему предложили лимон без сахара, и отвернулся,
отчего я совершенно не расстроился. Никак не хотелось начинать
«отсидку» с разговоров. Дайте вначале в себя прийти, разговоры
потом.
Хотелось
устроиться поудобнее, но как это сделать, если ни кровати, ни нар,
а лишь голый пол? Одно из стекол выбито, откуда нещадно дуло. По
сравнению с этим «Мобилизаціонным пунктом» архангельская тюрьма
вспомнилась с толикой грусти—комфортабельное
заведение, куда примыкала стена печи, двухъярусные кровати с
матрасами и одеялами, а уж комната для задержанных в здании
английской контрразведки покажется