С этого дня Рина начал потихоньку выползать из
сакли. Сначала он бродил у дома, пытался делать небольшую разминку.
Постепенно его прогулки и пройденное расстояние становились все
продолжительнее. Ему явно легчало. Отдышка и слабость почти прошли.
Начал появляться зверский аппетит. Ринат в какой-то момент поймал
себя на мысли, что пожирал глазами миниатюрную фигурку Патимат.
Запах ухаживавшей за ним супруги, в котором угадывались запахи
горных трав и мускуса, сводил с ума, вызывая нестерпимое желание
обладать этой женщиной. Последнее не соатлось без внимания ни со
стороны самой Патимат, ни со стороны регулярно навещавших его
мюридов, который одобрительно цокали языками.
Однако, несмотря на явные признаки выздоровления,
Ринат становился все более мрачным, что вызывало у окружающих
совершенно искреннее недоумение. Причина его мрачности состояла в
том, что с выздоровление просьбы горцев о начале активной части
газавата будут все более настойчивыми. В открытую противиться этим
настроениям в его положении было смерти подобно.
Естественно, Ринат во время своих прогулок что-то
пытался придумать. Мыслей было много, но большая часть из них была
откровенно бестолковой или фантастической. Например, придумать и с
важным видом огласить горцам какое-нибудь пророчество о том, что
война с русским царем принесет им лишь мрак и горе. Правда, после
такого его жизнь вряд ли бы стоила медного гроша. Или приходила в
голову идея отправиться в Петербург, пробраться во дворец и
встретиться с самим императором, котором рассказать всю правду. Или
назло всем врагам изобрести какое-нибудь супер оружие —
вундерваффе, тот же напалм к примеру. Словом, весь этот бред, пусть
и выглядевший иногда очень даже неплохо, не решал главной
стратегической задачи — остановки войны и предложения Кавказу
позитивной цели. Нужно было придумать что-то такое, что отвечало бы
самой сути горцев и давало эффективный выход их воинственности на
пользу России и самому Кавказу. Как все это совместить, он
придумать пока не мог!
Ринат уже начал отчаиваться, когда все изменила
одна встреча. Она случилась, когда он, решив посетить пару дальних
аулов, отправился в довольно длительное путешествие, почти на
границу горских племен в сторону Грузии. Ему хотелось своими
собственными глазами посмотреть, чем и как дышать те горцы, которые
считались одними из самых фанатичных его последователей. Для этого
ему в окружении почти пяти десятков мюридов пришлось отмахать
больше трехсот верст по старым горным дорогам, а кое-где и тропам.
Ночевали в старых пещерах, в которых останавливались еще купеческие
караваны из Персии. Нередко ночь заставала их под открытым небом,
что тоже не было особой помехой для неприхотливых
горцев.