-…Потерпи, господин. Я знаю одну тропу, которая нас
приведет в Гимры[12]. Урусы думают, что ты
разбился. Там нас никто не будет искать, - горец махнул рукой в
сторону ущелья, которое глубоко врезалось в горную гряду. –
Господин, ты, воистину, избранник Аллаха. Только любимец Всевышнего
мог так уйти от врага… Десятки тысяч
мюридов[13]
встанут под знамя Пророка, да будет с ним милость Всевышнего.
Каждый вайнах захочет прикоснуться к бурке того, кого осчастливил
Аллах. Теперь весть о священном Газавате[14] дойдет до каждой
сакли[15], до каждого вайнаха… Еще
пару верст и выйдем к окраине Гимры. Там нас укроют…
Постанывая для вида при ходьбе, Ринат внимательно
вслушивался в болтовню улыбающегося горца, пытаясь из его
восторженных возгласов вычленить самое главное для себя. «Давай,
давай, Борода, не молчи! Аллаха поминаешь через слово, а как меня
звать не говоришь… Как мое имя, скажи! Говори, говори! Ничего ведь
толком не знаю: ни имени, ни фамилии, ни времени. Только место,
кажется, известно. Кавказ, черт побери!».
Мелькавшие слова с очень и очень характерным для
человека будущего оттенком – «газават», «вайнах», «джихад»,
«мюрид», «Аллах акбар» и тд. – заставили его похолодеть от
неприятного предчувствия. Он начинал догадываться, в какое время
его забросила судьба-злодейка.
-…Все вайнахи поднимутся, как один. Тысячи и тысячи
мюридов спустятся с гор и ударят по крепостям неверным, - глаза
молодого горца горели; чувствовалось, как энергия и жажда движения
переполняли его. – Ничто нас не остановят: ни ружья, ни
пушки…
Ринат в ответ лишь тяжело вздохнул. Знавал он по
прошлой жизни таких людей. Восторженные юнцы или зрелые мужчины с
фанатичной верой, они с пеной у рта отстаивали свою правду; не
задумываясь, бросались в драку; шли на смерть. Тяжело было с ними.
Они горели сами и сжигали остальных без остатка. «…Чует мое сердце,
что сейчас неспокойное время. Б…ь, Кавказ, по всей видимости,
горит. Какое же это время? Черт его знает. Кавказ, мне кажется,
всегда полыхал. Тут столько народов и национальностей, что сам черт
ногу сломит. Они веками друг с другом воюют. Когда же между собой
замиряться, то с соседями начинают воевать. Как тут время
угадать?».
Пытаясь вычислить время, в которое его забросило,
он бросал внимательные взгляды на характерные детали костюма своего
нежданного помощника, его оружие. К сожалению, увиденное ему мало о
чем говорило. Его знания о горских традициях, обычаях и быте были
крайне малыми и поверхностными. С горем по полам Ринат узнал шепкен
или черкеску – черный суконный кафтан с тонким наборным поясом и
многочисленные газырницы