[16] на карманах. Из под
черкески выглядывал багрово-красный бешмет[17]. На поясе выделялся
длинный кинжал в богатых ножнах. «Это горская одежда, как пить
дать! Аварец или черкес? Чеченец? Черт побери, кто их знает? Я, что
историк кавказского костюма? Какое же время сейчас, все-таки?
Давай, Борода, подскажи. Намекни, хотя бы…». В какой-то момент
молодой горец, словно услышав его мольбы, дал подсказку.
-…Господин, твои имя будет звучать в каждом
селении. Аксакалыбез устали станут призывать милость Всевышнего на
твою голову, - горец, судя по всему, пребывал в своем мире, где
давно уже бушевал священный джихад. – Каждый урус от сюда и до
Терека будет корчиться от страха, едва заслышав имя имама Шамиля.
Ты, воистину, меч Пророка, господин…
Тут у Рината, без всякого преувеличения, ноги
отказали. Всем телом он повис на горце, заставив его от
неожиданности вскрикнуть. Неизвестно, что тот подумал, но испуг на
его лице был поистине диким.
- Господин?! – смертельное бледное лицо уставилось
на Рината. – Открылись твои раны?! Сейчас я перевяжу
тебя…
Горец одним движением скинул с себя мохнатую бурку
и осторожно уложил на нее безвольное тело. Ринат на все его
суетливые движения лишь опустошенно качал головой. Сейчас ему
окончательно стало ясно, в чье тело он попал. И от этого знания
становилось по-настоящему жутко.
«Мать вашу, воскрес называется… Господи, у тебя
шутки что ли такие? Ты же меня забросил в самого имама Шамиля! Б…ь,
одним движением закинул в того, при ком весь Кавказ полыхал! Что
теперь? Как быть? Я же ни черта не знаю…». Он судорожно копался в
своей памяти, пытаясь хоть что-то выудить про имама Шамиля и его
время. Как назло, на ум ему приходило все время одно и тоже: Шамиль
Басаев, бывший тракторист, недавний террорист, заложники, взрывы
жилых домов, плачущие заложники и тд. Еще в памяти всплывало
скуластое лицо Шамиля Утешева, его соседа по дому, рукастого
мужика, что с удивительным упорством едва ли не каждый день что-то
долбил перфораторов в своей квартире. «Имам Шамиль, имам Шамиль…
Б...ь, ничего не помню!».
Он уже было отчаялся, как вдруг вспомнил кое-что.
Пару лет назад Ринат был по делам своей фирмы в Махачкале и
оказался на проспекте имама Шамиля, где в окружении нескольких
довольно обшарпанных многоэтажек был установлен постамент с
горельефом имама. Скорее всего эта прогулка по проспекту совершенно
не отложилась бы у него в памяти, если бы не их сопровождающий.
Тот, довольно молодой мужчина с густой окладистой бородой и
длинном, до пят, изаре