— Я не сомневалась
в этом, — усмехнулась царица и положила ему
на плечо лёгкую ладонь, благоухавшую драгоценными
ароматическими маслами.
За такое прикосновение многие
с радостью пожертвовали бы жизнью, но воина сковало
напряжение.
— Подними взгляд, ты ведь
сын знатного рода, — мягко велела Амахисат.
Павах подчинился и посмотрел
в её удивительные глаза, холодные, как сталь меча,
глубокие, как Великая Река. Он боялся
её и восхищался ею одновременно. Эта женщина была
воплощением божественности. Ближе, чем она, к Силам,
направлявшим течение жизней в Таур-Дуат, стоял разве что сам
Владыка. Она выбрала его, и он верил в их общее
дело, так почему же сомневался сейчас?..
— Ты нужен мне, мой верный
воин. Знаю, я требовала от тебя того, что казалось
немыслимым, и ещё потребую впредь. Но вместе
мы послужим процветанию нашей возлюбленной земли —
хотя бы в этом не сомневайся! — Её улыбка
была почти ободряющей. — Вернись из пустыни. Не смей
пропасть там. Я буду ждать тебя.
Он не нашёл, что
ответить, — только кивнул, не отводя взгляда. Амахисат
осенила его благословляющим жестом и позволила поцеловать
её руку в знак величайшей милости, а потом
удалилась.
Некоторое время Павах сидел,
собираясь с мыслями и с силами. Одиночество давило
на него. Не в силах оставаться наедине с собой,
воин, прихрамывая, вышел в сад. Двигаться было тяжело,
но это не имело значения. Он задыхался, хотя свежего
воздуха было в избытке, а сейчас, в вечернюю пору,
на город нисходила благодатная прохлада. Павах думал
о царевиче. Если его тело осквернено, наследнику будет сложнее
найти дорогу к Водам Перерождения... или не найти вовсе.
Вот на что обрекло его это нападение. И сейчас воин всем
сердцем надеялся узнать, что стало с телом —
не только потому, что в противном случае гнев Владыки
Секенэфа будет сокрушающим, но и потому, что
действительно не желал Хэферу такой ужасной судьбы.
— Какая удача встретить
тебя, — раздался в тишине сада негромкий женский
голос.
Инстинкт прирождённого воина подвёл
его — он не почувствовал ничьего приближения. Или сама ночь
сохранила приход гостьи в тайне? От звука этого голоса на
душе отчего-то стало легче, а боль из угнетающей обратилась в
сладкую и томительную.
Они дружили с детства...
но он так и не смог перестать мечтать
о большем.