Но не покой ждал друзей в дальнем
поместье лорда Тремиана Ареля, а плен. Их взяли без боя — опоили
чем-то во время дружеского застолья, а проснулись оба уже здесь, в
вязкой темноте. Не помогали ни угрозы, ни просьбы — никто не
отвечал. А потом появился он — тихий, учтивый и не
ведавший милосердия. Мягко он попросил ещё раз рассказать
о том, что случилось в песках. Его магия отравляла разум и
сердце, ввинчиваясь всё глубже в разум, не оставляла в покое,
вводила сознание в обманчивый сладкий экстаз, а после возвращала в
парализующий липкий кошмар. Его руки искусно терзали живую
плоть. Но цель его оставалась скрыта от пленников, и
это пугало даже больше, чем его темное колдовство.
Под его руководством эльфы
аккуратно спилили Метджену рога и отрубили хвост — участь
унизительная для рэмеи, но, увы, распространённая во время войны.
Потерять сознание от боли телохранителю не дали. Павах не мог
сказать, что больше пугало его — смех друга в навеянной Колдуном
эйфории или вой ужаса и муки Метджена после того, как морок
рассеивался. Он не знал всего, что сделали с другом. Просто, когда
тот возвращался, на нём оставалось всё меньше плоти… Сейчас в цепях
рядом с Павахом сидел изуродованный стонущий полутруп. И воин был
благодарен непроглядной тьме, что не позволяла ему разглядеть
увечья друга и в полной мере осознать собственную близкую участь.
Сам Павах пока лишился лишь небольшой части правого рога, а хвоста
— всего на треть.
— Шакалы Ануи не придут за нами… не
укажут путь… — захныкал Метджен. — Останутся только тени…
вечные тени и многоликая шепчущая темнота… — Его тихий голос
вдруг зазвучал осмысленно и твёрдо. — Убей меня, друг. От меня
так мало осталось.
Павах сглотнул. Он чувствовал
пронзительный взгляд Метджена даже сквозь завесу темноты, до боли
ясно помня мутные гноящиеся глаза и гладкую белую кость переносицы
над обожжёнными губами.
— Прости, — прошептал он. —
Я не могу освободиться, ты же знаешь…
— Знаю… — Метджен засмеялся тихо
и жутко, а потом забился в цепях и пронзительно завыл. —
Заберите меня! Заберите!
— Заткнись! — рявкнул Павах не
столько от злости, сколько от страха, что Колдун вернется раньше
положенного. — Тише ты, умоляю!
— Будь ты проклят… — вздохнул
Метджен. — А впрочем… мы уже прокляты… прокляты Богами… —
он тонко захихикал.