Мягкий, глухой стук в стекло заставил
его резко повернуть голову. Йока вздрогнул, но скорей от
неожиданности. Будто проснулся. Кто мог постучать в окно второго
этажа? Ведь не росомаха же, право, залезла к нему на балкон! Йока
пристально вглядывался в большое блестящее стекло, но не видел
ничего, кроме черноты и блеклого отражения комнаты. Стук
повторился, и к нему добавился тихий неприятный скрежет: будто
ногтем. Словно и в самом деле росомаха провела по стеклу когтистой
лапой.
Йока, пожалуй, немного испугался и,
чтобы доказать самому себе, что ничего не боится, собирался встать
и открыть балкон, но что-то удержало его на месте.
Шорох бьющих в стекло крыльев развеял
его сомнения: птица хотела влететь к нему в комнату. Большая птица.
Ворона, обычная ворона, каких множество вьется по вечерам над
Беспросветным лесом. И, говорят, на их зов идет росомаха.
Вороны чувствуют мертвечину, и
росомаха ищет их в надежде на добычу. Но в тех рассказах, которые
он читал весь вечер, вороны прилетали на встречу с призраками и
тогда, когда те не использовали мертвых тел. Вороны чувствовали
приближение призраков. Так же как и росомахи.
Ему почудилось движение возле стены
напротив, Йока отвернулся от окна и вперил взгляд в полосатые обои:
человек не может видеть призраков, но все очевидцы говорили о том,
что замечали шевеление воздуха, едва видимое искажение
пространства.
Никакого искажения пространства Йока
не заметил. Большая птица за окном как будто успокоилась: Йока
слышал, как ее коготки постукивают по жестяному карнизу. А потом
твердый клюв стукнул по тарелке, забытой на балконе. Может быть, в
появлении вороны нет ничего удивительного, и она прилетела
поживиться остатками обеда, заботливо принесенного кухаркой? Но
разве ночью вороны не спят?
Стоило повернуть голову к окну, и
снова боковое зрение уловило движение возле стены. Йока решил
больше не отворачиваться, что бы ворона ни творила на балконе. Он
всматривался в стену до рези в глазах, и смаргивал, и думал, что
именно в этот миг призрак мог шевельнуться, выдать свое
присутствие.
В тишине оглушительно тикали
часы.
Через пять минут глаза устали
разглядывать темноту, полоски на обоях двоились и плыли навстречу
друг другу. Йока спохватывался, смаргивал, и полоски вставали на
место. И опять ему казалось, что он засыпает. Но однажды ему не
хватило сил сфокусировать взгляд, хотелось ненадолго дать отдых
глазам. Странная, неизведанная ранее умиротворенность овладела им:
похожая на сон, но осмысленная, даже слишком. Полоски на обоях
ползли друг к другу, пока не соединились вместе, только в новом
измерении, и перед Йокой раскрылась глубина…