Мальчик был другим. Мальчик был хитер
и осторожен в том, что считал важным для себя, умел просчитывать
последствия своих действий, хотя и часто ошибался, – но это
наживное. Мальчик ни на секунду не забывал о том, как выглядит, что
отражается у него на лице, чем отзовется то или иное его слово и
даже жест. Игрок. Еще несколько дней назад Важан думал, что у
Йелена-младшего большое будущее, что тот далеко пойдет. Сегодня он
увидел это в другом свете.
Неужели?
Важан заставил замолчать тонкую
скрипичную струну внутри себя. На интуицию в таких вопросах
опираться нельзя, только логика, только безупречные доказательства.
Слишком легко перепутать наитие с голосом, который подает
надежда.
Никто не удивился, когда Ничта взял в
канцелярии личное дело Йелена.
Он вернулся домой около восьми –
после преподавательского совета оставались кой-какие дела в
университете. Шофер поглядывал на него с удивлением, но спросить
так и не решился, хотя Важан давно приберег объяснение своему вдруг
изменившемуся настроению: весна.
Его загородный дом находился примерно
в четырех лигах от края города, на землях, когда-то отвоеванных
Ватрой Вторым у Беспросветного леса и отданных его приближенным.
Важан частенько задумывался об этом парадоксе: почему аристократия
не спешит покинуть эти мрачные места? Во времена Ватры Второго
Завоевателя у них не было выбора, но что держит их потомков здесь
до сих пор? Неужели привычка? Когда солнечные камни горели ярко
только возле Беспросветного леса, эти земли на самом деле стоили
дороже остальных, но теперь, когда освещен весь Обитаемый мир, что
мешает состоятельным людям убраться куда-нибудь подальше? Впрочем,
привычки, традиции, могилы предков… и близость к Тайничной башне
тоже… Как бы там ни было, Важана устраивало существующее положение
дел.
Речушка Сажица, бежавшая из глубины
Беспросветного леса в полноводную Лудону, украшала парк фонтанами,
водопадами, рукотворными прудами и ручьями – Ничта, как и его
предки, любил воду. Особенно бегущую воду. Авто мягко перекатилось
через каменный горбатый мост, обогнуло усадьбу и остановилось перед
воротами.
– Я пройду по парку, Луба, – сказал
Важан шоферу, не желая дожидаться, пока откроют ворота, – мой
портфель оставь в библиотеке.
– Хорошо, господин Важан.
Солнце, еще высокое и яркое, как-то
особенно весело играло рябью на воде, и вода журчала удивительно
мелодично, не успокаивая вовсе. Ничта сделал глубокий вдох и обвел
глазами кроны деревьев. Наитие и надежду спутать легко.