Как
всегда по воскресеньям, здесь было людно и шумно, на мосту
проходила оживленная торговля. Вдруг над разноголосым гомоном толпы
зазвучала музыка, Рене завертел головой, пытаясь определить, откуда
она доносится.
-
Женевьева, смотри, менестрель! - закричал он.
И
действительно, на мосту стоял музыкант и играл на лютне. Рене со
всех ног бросился к нему, но вдруг поскользнулся, Марсель выпал у
него из рук и кубарем полетел в реку. Мальчик с ужасом смотрел, как
щенок, повизгивая, барахтается в воде. Надо спасти Марселя, но
здесь может быть глубоко, а он, Рене, не умеет плавать. У него
похолодело внутри, ноги словно приросли к земле. Господи, что же
делать?!
-
Папа!
Клод
мельком взглянул на сына, желая понять, попытается ли тот спасти
щенка, скинул башмаки и прыгнул в воду. Река у берега была
неглубокой, он схватил перепуганное животное и направился к берегу.
У моста его ждал потрясенный Рене.
-
Папа, он мог умереть!
***
Вечером, укладывая Рене спать, Клод сказал ему очень
серьезно:
-
Запомни, сынок, ты обязан помочь тому, кто в этом нуждается. А уж
спасти друга - твоя святая обязанность. Даже если это опасно.
Только так ты сможешь стать настоящим мужчиной.
***
Рене
тяжело переживал случившееся. Как он мог испугаться, когда Марселю
угрожала опасность? Он побоялся спасти друга. Он трус,
трус!
Слезы
сами покатились из глаз. Мальчик вспомнил, что за всю дорогу до
дома отец не позволил ему нести Марселя. Отец презирал его, потому
что он, Рене, трус!
Нет,
это неправда! Никогда, никогда больше он не испугается, и всегда,
как сказал папа, будет помогать тем, кому понадобится его
помощь.
Этот
первый случай малодушия он запомнил на всю свою долгую
жизнь.
***
Рене
и Женевьева с удовольствием проводили время вместе. И хотя мальчику
больше нравились подвижные игры, к семи годам они чаще всего играли
в семью. Рене изображал мужа и отца, Женевьева была женой и мамой,
а ее куклы - их детьми. Клод выделил им для игр уголок в кухне, и
Рене, расхаживая по нему, важно спрашивал:
- Ну
что, женушка, ужин готов?
-
Сейчас-сейчас, дорогой, уже почти, - отвечала Женевьева, маленьким
ножичком нарезая в плошку лопухи.
- Да
почему ж так долго?
-
Катрин весь вечер капризничала, и Франсуа плохо себя вел, вот я и
забегалась. А малышка Кло такая умница, вся в
папу.