— Bonjour, m-lle Полесова, - в тон ей
ответила я, одновременно хватая близнецов за руки и рассаживая за
стол по обе стороны от себя. После чего продолжила разговор с
воспитанницей. – Напомните мне, Мари, я уже говорила, что утром не
следует надевать столь декольтированное платье и жемчуг?
— Нет, m-lle Тальянова, вы ни разу
мне этого не говорили, иначе бы я обязательно запомнила.
Девица глядела на меня честными и
самыми невинными глазами, хотя подобный диалог случался раз пять
или шесть в неделю в различных вариациях.
— Тогда я вас настоятельно прошу,
m-lle Полесова, одеваться чуть более скромно. Хотя бы к завтраку, -
невозмутимо и с той же улыбкой ответила я, присаживаясь, наконец,
за стол.
— О, конечно, m-lle Тальянова, я
сделаю все от меня зависящее, чтобы стать настоящей леди, как вы, -
отозвалась маленькая паразитка.
— Я на это надеюсь…
Пришлось замолчать на полуслове,
потому что в этот момент четвертый отпрыск Полесовых – Митрофанушка
– с помощью рогатки выстрелил в своего брата ватрушкой с
крем-брюле. Ватрушка попала тому точно в лоб, отчего Никки
немедленно завыл – не от боли, а потому что это предполагал
сценарий. Крем же брюле смачной россыпью брызг усеял рукав моего
платья, щеку и волосы.
О, Митрофанушка… мой личный ад и мое
наказание за прошлые грехи. Вообще-то, этого отпрыска Полесовых
звали Сережей, в честь дедушки – отца хозяйки дома и военного
офицера, который был в этой семье буквально легендой – но я, глядя
на этого отрока, который до моего появления в доме едва умел читать
и писать, несмотря на свои полные двенадцать лет, каждый раз
вспоминала бессмертное творение Фонвизина.
«Раз, два, три…» - мысленно отсчитала
я. Потом улыбнулась и притянула к Митрофанушке руку ладонью
вверх:
— M-r Полесов, будьте добры, отдайте
мне ваше приспособление.
Тот жалко оглянулся на сестру, но не
дождался от нее поддержки на этот раз: насупился и отдал рогатку
мне.
— А теперь встаньте и покиньте
помещение столовой – вы наказаны.
Брови его поползли вверх, и мальчишка
снова оглянулся на сестру, требуя защиты. Младшие Полесовы обычно
друг за друга стояли горой, что при других обстоятельствах
непременно вызвало бы у меня скупую слезу.
— Репрессии это плохой метод
воспитания детей, - заметила вполголоса шестнадцатилетняя
паразитка. – В Японии, например, детям вообще позволяется все, что
им в голову взбредет.