Кэсс сделала паузу. Когда вновь
заговорила, её голос дрогнул:
— Я хотела выйти в реал... Зашла в
ВИРТУС-меню, а опции «покинуть ВИРТУС» там нет. И опции «помощь»
тоже нет. Можно было лишь выбрать другой сегмент. И я стала по ним
блуждать — выбирала сегменты один за другим... а из каждого снова
заходила в меню, надеясь, что появится выход. Но он так и не
появился, и...
Она осеклась и отвернулась. Из её
глаз брызнули слёзы. Потом она вдруг прошептала, словно ощутив мой
взгляд:
— Не смотрите на меня так...
— Как?.. — проронил я.
— Как будто не знаете, надо ли меня
утешать.
Я смущённо заёрзал в кресле — я ведь
и правда не знал... Не знал, как с ней себя вести.
Как с хитроумной программой? Как с
живой хрупкой девушкой?
От этих мыслей мне стало стыдно.
— Простите... — тихо сказал я.
Растерев слёзы, она продолжила:
— Я стала просить помощи у игроков:
подходила к ним и говорила, что не могу выйти в реал. Надо мной
сперва смеялись — кончай, мол, прикалываться... А потом один парень
взял меня в своё ВИРТУС-меню. Там показал на пустое место и
говорит: «Ну вот моя дверь — выходи». А я смотрю — нет там никакой
двери... стена сплошная. И тут-то я поняла, что двери нет для меня,
а для него она есть...
Ну а после... после я в кафе пошла,
где мы с одногруппниками тусуемся — решила найти кого-нибудь из
знакомых. Там действительно были трое наших. Они на меня
уставились, как на призрака; я даже рта не успела открыть, а Ленка
Викторова, подруга моя, вдруг как заорёт: «Ты кто такая?! Как ты
посмела взять внешность Кэсс? Думаешь, это смешно?» И разревелась.
Я стою, ничего не понимаю. Говорю ей: «Лен, ты чего? Я же и есть
Кэсс...» И тут Лёшка Петров на меня надвигается, будто ударить
хочет. Я попятилась. А он мне: «Тело Кэсс ещё не остыло, а ты шутки
шутишь?» Ну до меня и дошло, что я — это уже не я... не совсем я...
и что та машина меня сбила насмерть, — за этим последовал мрачный
смешок. — Ну как вам — потянет на титул «Фантазёр года»? Вручайте,
если не передумали.
Я молчал.
За моим фальшивым окном зазвенел
фальшивый колокол в фальшивой церкви — как на пасху, когда я был в
Праге. Фальшивые прохожие шли по своим фальшивым делам. А напротив
сидела девушка... фальшивая — или всё-таки настоящая?
Но интуиция подсказывала, что никакая
она не фальшивка. Она не такая, как Цолфи с Ферзюбрем.