Произошедшее после речи мэра, девушка
осознала не сразу. Сперва на сцене началась суматоха, и почти
одновременно с этим, над городом, взметнулись к облакам салюты.
Яркие огни осветили площадь с четырьмя фонтанами, и сразу за этим
несколько костров вспыхнули вокруг.
Что-то изменилось в тоже мгновение.
Люди всполошились, крики стали громче, страх пропитал площадь, и
даже Энжи это почувствовала. Она увидела, как на сцене сверкнули
клинки, заметила, как кто-то упал, и солдаты, охранявшие её, тут же
закрыли девушку своими спинами, оттесняя взволнованную толпу.
Прогремели первые выстрелы. Совсем
рядом с принцессой молодая девушка в простой одежде пробежала,
прижимая к груди маленькую дочь. Несколько стариков, ещё недавно
сжимавших в руках флаги Иль’Пхора, теперь судорожно старались уйти
в переулок. Молодой парень с криком набросился на охранника,
стоявшего рядом с принцессой, и Энжи увидела ненависть, полыхнувшую
в его глазах, когда он взглянул на неё. Кровь, неестественно яркая,
вдруг брызнула на мостовую из его груди, и он, закатив глаза,
повалился на камень.
Раздался женский крик, и в туже
секунду его заглушила новая череда выстрелов. Энжи и её служанок
отвели в сторону переулка, и девушка застыла, прислушиваясь к
биению собственного сердца. Из-за спин солдат, она видела лишь
небольшой участок площади, где воины с красными гербами на плащах,
разгоняли напиравшую толпу. Завязалась потасовка, и несколько
человек, обмякнув, повалились вниз, под ноги солдатам, а те,
казалось, даже этого не заметили.
В горле принцессы встал ком. Она
хотела отвернуться, не видеть творившегося безумия, но почему-то
продолжала смотреть. Из её маленького закутка, в самом углу
площади, была видно часть опустевшей сцены, с которой быстро увели
мэра Олси и его сыновей. Люди из её личной охраны, которых, как ей
теперь казалось, было очень мало, замерли, нервно сжимая убранные в
ножны клинки. Байрон рядом с ней сглотнул, но так и не произнёс ни
слова. И даже служанки замолчали, заворожённо глядя, на освящённую
кострами и салютами бойню.
И вдруг всё затихло, так же резко и
неожиданно, как началось. И над площадью зазвенели слова какого-то
молодого парня. Он говорил о приближающейся войне, о мэре Олси,
который предал доверие людей. О короле, который, по его словам, был
причастен. Энжи стало страшно от этих слов, но ещё страшнее
оказалось то, что люди, похоже, его поддерживали. Она взглянула на
Байрона, ища объяснения, но тот застыл, опустив руку на рукоять
дуэльной трости, убранной в ножны.