Прошла вечность, прежде чем парень
замолчал, и ещё больше, прежде чем солдаты наконец вывели её из
переулка. Площадь почти опустела. Проходя мимо группы стражников с
гербами Иль’Пхора, принцесса слышала, как они обсуждали побег
заключённых. Видела группу людей в чёрных мантиях, задержанную
солдатами. Костры почти потухли, но из-за брошенных флагов,
осколков окон и стонущих на земле тел, площадь теперь походила на
поле боя с одной из картин, что висели во дворце на Царь-древе.
Девушка шла к ратуше молча, стараясь
не смотреть на оставшихся на площади жителей города. Слева от неё,
у стены дома, кто-то лежал, и принцесса поспешила пройти мимо, не
желая знать, всё ли с этим человеком в порядке. Неужели стражники
убили ни в чём не повинных горожан? Но даже если и так, не они были
виноваты в этих смертях, а вырвавшиеся заключённые. Хорошо
добиваться свободы, когда твои руки связаны, и ты приговорён к
смерти. Ведь тогда тебе нечего терять. Но думали ли бунтовщики о
других пришедших на площадь? Думали ли о жизнях, которые могли
оборваться по их вине?
Энжи вздрогнула, когда чья-то рука
дотронулась до её плеча.
— Мисс... — Байрон, поморщившись,
отдёрнул руку. — Мне передали, что мэр Олси готов принять вас,
несмотря на...
Энжи резко развернулась к советнику и
взглянула прямо в глаза.
— Восстание? — сказала она, дрожа от
подступившего гнева. — Неповиновение? Пожар, выстрелы, и смерти?
Несмотря на это?
— Несмотря на неприятный инцидент,
омрачивший праздник, — перебил её Байрон.
Энжи фыркнула.
— Мэр Олси допустил произошедшее.
Допустил все эти смерти.
— Прошу вас, мисс, — Байрон мягко
направил её в сторону главного входа в ратушу, представляющего
собой массивные двухстворчатые двери, с небольшой калиткой. — Не
думаю, что вам стоит указывать на это градоначальнику столицы
королевства. Прошу вас, будьте помягче. Оплошности случаются в
каждом городе, и, уверен, его люди уже приняли все меры.
Энжи бросила взгляд на корчащегося от
боли солдата, который лежал, прислонившись к зелёному фонтану в
центре площади. Из его груди торчало обломанное копьё, а
окровавленные губы что-то беззвучно шептали. Никто из его
сослуживцев не спешил помогать — все, кто стоял на ногах, прогоняли
с площади безоружных граждан города. Её и мэра Олси подданных.
— И ради этого праздника мы так
спешили, — задумчиво пробормотала Энжи, но Байрон не удостоил эти
слова ответом, молча пропуская девушку вперёд.