Перед уходом отягощенные добычей афиняне, как правило, сносили
городские стены. К следующему нашествию стены неизменно
восстанавливались жителями города. И то, и другое действие вряд ли
имело что-то общее со здравым смыслом.
Кто из Олимпийской Семьи покровительствовал Афинам, ясно из
названия города. Покровителем Танагры был Гермий. Его изображения
глядели отовсюду, ему возносилась хвала, в его честь пелись гимны.
Гермию приносили в жертву свиней, коз и ягнят, мед и лепешки. Три
священных источника текли в холмах во славу Гермия. Но главное,
легконогому сыну Зевса в Танагре поставили храм, о котором судачили
на всех перекрестках от Фракии до Крита.
Храм Гермия-Воителя.
С какой целью танагряне, чуравшиеся битв, всей душой возлюбили
столь редкую ипостась бога-покровителя, осталось загадкой. И тем не
менее вот он, храм: колонны, портик, статуя в шлеме, клубничное
дерево у входа.
«Проклятье!» – беззвучно выдыхает Афина.
Она летела сюда посмеяться. Нет, правда же, смешно –
малыш-воитель! Животики надорвешь! Она летела сюда на переговоры:
Гермий не назначал свиданий просто так. Но она и предположить не
могла, насколько этот храм заденет ее за живое.
Храм – не просто дерево и камень, алтарь и ступени. Храм – это
молитвы и песнопения, просьбы и жертвы, вера и преклонение. Храм –
часть бога. Ипостась, которой поклоняются в храме, под этой крышей
делается главной, превращается в суть и облик.
Гермий-Воитель?! Гермий-Вор!
Этот эпитет – Воительница – был неотъемлемой частью природы
Афины. Это ее так звала стоустая молва, ее шлем и копье блистали в
святилищах. И что же? Вот она стоит в храме, где трусливые
собаки-танагряне украли крошки со стола грозной дочери Зевса – и в
дрожащих от страха ладонях преподнесли какому-то Гермию?!
Как они посмели? Как он посмел?!
– Злишься? – спрашивает Гермий.
Он всегда был наблюдателен.
– Хочешь кинуться на меня? Вступить в бой?
Афина отворачивается. Молчание дается ей трудней, чем она
предполагала. Стоя к отвратительной статуе спиной, богиня переводит
дыхание.
– Как ты взошла на Олимп? – спрашивает Гермий.
– Я родилась на Олимпе, – хрипло отвечает Афина.
Она ждала любого вопроса, кроме этого. Мерзкий храм! Здесь
мудрость превращалась в глупость, а военная стратегия – в боевое
безумие.
– Как?
– Издеваешься? Даже дети знают историю моего рождения.