Опросили всех присутствующих, но ничего выяснить не удалось.
Воры использовали многолюдность в свою пользу. В толкучке внимание
у людей рассеивается, все заняты своими делами. Расследовать
преступление по горячим следам не вышло. Мужчину с грустным
выражением глаз запомнила одна Мотылькова, и то не было никакой
уверенности, что история с пропавшим портфелем — не ее рук
дело.
— Может, он с другими целями вокруг увивался? —
предположил Елисеев.
— Например?
— Гражданочка симпатичная…
— С этим не поспоришь, внешность и у потерпевшей впрямь
приятная, — согласился Колычев. — Думаешь, этот тип хотел
к ней подкатить?
— Да.
— А потом вроде как передумал?
— Почему нет? О жене вспомнил, о детях, и решил судьбу не
искушать.
— Есть еще один вариантец, — заметил Колычев. —
Не было никакого воровства, а сама гражданка Мотылькова спектаклю
перед нами разыграла.
— Но ведь деньги пропали…
— Пропали. Но почему мы решили, что все было именно так,
как рассказывала Мотыль-кова? Не факт, что она рассказала нам
правду. Вдруг, наша Инесса Владимировна себе денежки присвоила, а
нам поведала наспех сляпанную историю?
— Не исключено, — задумчиво произнес Елисеев. —
Губфинотдел она до нашего появления не покидала, спрятать где-то
здесь портфель не могла.
— Значит, передала сообщнику: мужу или полюбовнику. Но
что-то не очень мне верится в это предположение.
— Верится — не верится, а проверить надо! В нашей профессии
гадать по ромашке нельзя, — убежденно заявил Колычев. —
Хороши мы с тобой будем, если позволим себя вокруг пальца
обвести.
— Тогда что?
— Сначала почву прощупаем. Узнаем, что за фрукт эта
Мотылькова. Поговорим с товарищами по работе.
Далеко ходить было не нужно. Подавляющее большинство советских
административных учреждений города располагалось на одной улице.
Губпромпит вообще находился в соседнем доме.
Там уже знали о чрезвычайном происшествии, приключившимся с
Мотыльковой, так что появление сыщиков ни у кого не вызвало
удивления. Здесь сыщики разделились: Колычев отправился к
непосредственному начальнику потерпевшей, а Елисеев стал
расспрашивать ее коллег. Сама Мотылькова отпросилась домой,
сославшись на плохое самочувствие. Это очень помогло в
расследовании — людей было легче вызвать на откровенность.
Часа через два сыщики встретились.
— Докладывай, — велел Колычев.