Инженеры по пьяной лавочке в пятницу
после смены пару раз проговаривались — за Жильбера хлопотал сам
профессор Туганов, но в это что-то не очень верилось. Да и, как
говорится, пуркуа? По сути, он в их группе до сих пор оставался
самым бесполезным. Сидит такой, штаны протирает, одна неудачная
сборка за другой, ни страсти, ни воображения. Целыми днями только и
знает, что глядеть себе в пуп, лишь бы не сорваться, лишь бы не
сорваться, лишь бы не…
Непрошеная мысль, как и всегда,
взялась в голове сама собой. Жильбер научился замечать такое
заранее. Это было как наитие, как процесс схлопывания волновой
функции, случайный, непредсказуемый и неизбежный.
Их группа не просто так трудилась
над тайнами возможностей гетеростали, профессор Туганов как-то
проговорился. Войдя по случаю в его кабинет в дальнем конце
коридора, Жильбер услышал однажды, как они с Риядом обсуждали
какие-то вполне конкретные цифры с тысячами атмосфер, сотнями гаусс
и сотнями погонных метров. В тот раз он не придал услышанному
значения, но теперь однажды посеянная в его зачумлённом сознании
мысль вызрела и материализовалась.
Если они и планировали вывести
монотредные материалы в практическую плоскость, их планы
базировались не на рынке банальной разработки сверхлёгких
строительных материалов в качестве заменителя дорогостоящих сплавов
титана, нет, они глядели куда дальше. Даже для программ
Европейского космического агентства не были нужны подобные масштабы
величин.
Перед остекленевшими глазами
Жильбера мелькнули гигантские колокола фузионных двигателей,
которые даже на межпланетных перелётах были бесполезны. Слишком
мощные, слишком громоздкие, безумно дорогие. Но космический термояд
был единственным возможным применением для их гетеростали, если та
будет способна держать цифры, о которых они тогда говорили.
Но к чему тогда подобные секреты?
Где публикации в «Нэйче», где международная коллаборация, почему во
французских Альпах до сих пор не обустраивается подземная
лаборатория — испытательный полигон для прорывной установки
корпусного термояда, не завязанного на удержание горячей плазмы в
вакууме коаксиальным магнитным тором — или во что там сейчас
упирается технология?
Жильбер беспомощно мотнул
головой.
Не потому ли, что у Сьянс По вовсе
нет докторантуры по физическим дисциплинам. Сама их лаба даже не
планировалась. И никакой русский профессор с фамилией Туганов
Нобеля не получал. Да и сама эмтиджистил, чьей квантовой сборкой
они тут все занимались, не только не была до сих пор открыта, но и
не существовала в природе.