Трясущиеся пальцы расплывались перед
его полными отчаянных слёз глазами. На них уже не было стерильных
перчаток, как растворялся в воздухе уже и лабораторный
комбинезон.
Жильбер бросил отчаянный взгляд на
Рияда, словно пытаясь ухватиться за того, как за спасительный круг
посреди распадающейся на глазах реальности, но нет, его уже тоже не
было, на его месте восседал какой-то важный господин в брючном
костюме и деловито перекладывал с места на место важного вида
бумаги.
Словно кто-то разом выдернул из-под
Жильбера привычную ему вселенную, подсунув вместо неё нечто другое,
гротескно похожее, но совершенно неузнаваемое. Словно кто-то на его
глазах злонамеренно модифицировал само бытие, перекраивая его на
собственный лад.
Нет, вспомнил Жильбер.
Он уже не впервые приходил к такой
мысли.
Что если это не кто-то, а они сами,
в этой и других лабораториях по всему миру тихо меняли реальность,
даже не столько будущее, сколько именно настоящее,
создавая его другим, не таким, каким оно должно было сложиться
естественным путём.
Он даже видел этот путь. Тот
обязательно в подобные мгновения возникал перед его глазами.
Чёрный провал в бесконечное небытие,
зияющий близящейся пустотой. Чёрный провал, быстро формирующийся в
профиль человеческой фигуры. То, чего Жильбер боялся больше всего
на свете.
Так, нужно собраться. Это наваждение
уйдёт, стоит выбросить из головы породившую его мысль.
На ощупь сгребая со стола
карточку-пропуск, Жильбер опрометью бросился вон.
К чёрту приличия, когда у тебя в
глазах темнеет, а за шиворот ручьями стекает горячечный пот, тебе
не до размышлений, что о тебе подумают коллеги. Да и то сказать,
смотрит себе человек в одну точку, о чём-то размышляя, после чего,
спохватившись, бежит по своим делам. Самое время обедать, к
слову.
Мысли хаотично мечутся в голове, и
это хорошо. Чем меньше порядка, тем лучше, пусть себе бегут,
главное не возвращаться к истокам логической ловушки, что привела
его к новому приступу.
Жильберу едва хватило терпения
дождаться, пока переходник окончательно выровняет повышенное
давление внутри лабы. Под писк натруженных барабанных перепонок он
вывалился в тамбур, машинально срывая с себя паутинку
комбинезона.
Тьфу ты, оставшиеся на месте
перчатки с балетками превратили порванные скрюченными пальцами
длинные лоскуты ткани в хитроумную ловушку, сковавшую Жильбера по
рукам и ногам. Смирительная рубашка с каждым рывком всё
затягивалась.