Их звонкие голоса под трещотку
разбрасываемых по обочинам петард спутывались у него в голове в
какую-то неразделимую звуковую фантасмагорию, из которой невозможно
было вычленить отдельный крик или отдельную кричалку. Это звучало
подобно колышущемуся неспокойному прибою, который, периодически
приближаясь, обрушивался на голову Жильбера, к его облегчению унося
с собой последние остатки мыслей.
Хорошо, как же хорошо!
Быть частью чего-то огромного,
подобного морю колышущихся душ, что в едином порыве стремится
обрушить свой гнев на любого, кто посмеет ему противостоять.
И неважно уже, что и по какой
причине привело сюда всех этих людей.
У нас есть права! И мы пришли
потребовать, чтобы власти их уважали!
Жильбер стоял посреди бульвара и всё
пытался сообразить, что же его заставляет так радостно трепетать —
ну не чувство же единения с протестующими? Ему не были близки ни их
лозунги, ни их методы. Вот и сейчас, вполне согласно логике
происходящего, Жильбер отчётливо расслышал сквозь гул голосов
покуда ещё далёкие полицейские сирены.
Эти ребята повадились, что ни день,
жечь посреди города сначала покрышки, а потом и машины. Всё хорошо
в меру. Правительство и так в наше время гораздо потакать любым
прихотям толпы, стоит той хоть немного организоваться, чтобы
конкретизировать свои требования. Но так скоро и до поджогов
государственных зданий дело дойдёт.
Так что же его привлекало в этой
толпе?
Догадаться было несложно. Сейчас ему
как глоток свежего воздуха (так себе аллегория, Жильбер снова
натужно закашлялся) нужно было отвлечься от мучившего его видения.
Что-то такое, что помогало бы и дальше не проваливаться в чёрный
колодец иномирья, что-то, что объединяло бы его мир и то неведомое,
куда он неминуемо погружался, стоило ему хоть на секунду усомниться
в реальности сущего.
Эта толпа была всеобща. Она
будто служила каким-то единым знаменателем для всякой реальности на
этом перекрёстке миров. Во всяком случае, именно она не позволяла
Жильберу окончательно сойти с ума.
Хотя бы на время.
Время.
То самое время, которое истекало из
этого мира, просыпаясь сквозь пальцы на самое дно чёрного
колодца.
Снова-здорова.
Толпа уже почуяла опасность. Сирены
приближались со всех сторон, уплотняясь и замыкая ушедшее на запад
вдоль бульвара начало колонны в звуковое кольцо. Забормотал
матюгальник, затараторили покуда ещё недостаточно ритмичные удары
бойцов республиканских рот дубинками о щиты. Но скоро ле ситаусьён
получит своё резонное развитие — зашипят водомёты, с глухими
хлопками повалит слезогонка. Привычные ко всему местные уже полчаса
как позакрывали все окна, да на всякий случай и ставни прикрыли —
чтобы чего не прилетело.