Это всё понятно. Но одно мне не давало покоя. Откуда Есфирь Исааковна узнала о Федьке и Аньке. Мы так тщательно всё скрывали. Но, видно, всё-таки шило в мешке не утаишь.
— О сестре, откуда знаешь, бабушка? — спросила я.
— По глазам, милая. Твоя сестра счастье своё скрывать не умеет. Она изнутри этим счастьем светится. Только слепой и глупец не рассмотрит измену. Гришка дальше носа не видит. Рога уже за балки в доме цепляются, — она засмеялась. — А ты вот другая, Лизонька. В тебе я вижу силу. Ты меня напоминаешь в молодости. Такая же. Ты неглупая, девочка, сама всё поймёшь, что к чему в этой жизни.
Хоть убейте меня, но в ту ночь, я ничего не понимала из её слов. Мне было уже хорошо и спокойно в маленькой хатке старой еврейки. Травки начинали действовать, что ли?
— Ну, что допила? — спросила она.
Я кивнула в ответ и отдала ей кружку. Травки, и вправду, помогли. Боль ушла. По всему телу расползалась теплота. Я успокоилась. Плакать больше не хотелось.
— Что это за чай? — из любопытства спросила я бабушку.
Она усмехнулась.
— А ты и не помнишь уже, какие мне травы помогла этим летом собирать? — сказала Есфирь Исааковна и поцеловала меня в макушку. — Валерьяна, мелиса, боярышник. Всего понемножку и зелье спокойствия готово.
Убрав кружку на полку, она достала ступку. Отрывая листочки от пучков травок, висящих в углу возле печки, бросала в неё. Потом принялась растирать пестиком, пока сухая трава не превратилась в муку.
— Что ты делаешь?
Мне было интересно, чем ещё бабушка собиралась меня напоить. Судя по аромату, витавшему по хате, это будет-то ещё зелье.
— Ты же, Лизонька, понести не хочешь? — не отрываясь от дела, ответила Есфирь Исааковна.
— Нет! — воскликнула я.
Надо же, а я вот об этом неприятном факте и не подумала. Хуже насилия может быть, только плод этого насилия. Растить ребёнка Гришки мне категорически не хотелось. Он бы стал напоминанием мне о той ночи. Я всегда была твёрдо уверена, что дети — это плоды настоящей любви. Тогда их любишь сильнее жизни. А смогла бы я полюбить дитя, зачатое вот так? На полу в грязи? Даже не знаю. Может, материнский инстинкт всё же взял бы своё. Но этого я никогда не узнаю. У меня будут дети, но от любимого.
— Ну вот, любушка, это заваривать кипятком и пить недельку другую по три раза в день. А потом каждое утро, чтобы не понести. Ясно, Лизонька? — она высыпала измельчённую травку из ступки в льняной мешочек.