Долгая полночь - страница 12

Шрифт
Интервал


— Но он ещё не знает.

— Верно.

Жанна молчала. Развернуться и уехать, наплевав на королевский приказ? Она этого не сделает. Нет, Жанне не было никакого дела ни до судьбы шевалье д’Олерона, ни до экзорцистов, которые попытаются сами изгнать из него духа, ни до повеления короля Филиппа. Просто Рауль де Бриенн, её первый учитель, вместе со знаниями вбил один простой закон: человек достойный должен быть верен слову. А Жанна не хотела считать себя недостойной.

— И всё же я не уеду, — сказала она.

Сэр Томас тяжело вздохнул.

— А я не пущу тебя в ратушу и, слава Всевышнему, я ещё не подданный французского короля, чтобы подчиняться твоим указам, дорогая моя госпожа Мируа, — спокойно проговорил он, глядя колдунье в глаза.

Острый приступ бешенства накатил на Жанну. Какое-то мгновение перед глазами стояла красная пелена, и лишь огромным усилием колдунья сдержалась, чтобы не наброситься на проклятого англичанина — а тот отступил на шаг, взялся за рукоять меча и чуть пригнулся, словно защищаясь. Не без злорадства Жанна поняла, что он боится её, безоружную, хрупкую. Но надавить на врага окончательно не вышло — двери ратуши распахнулись.

— Признаться, вы разговаривали так громко, мессир Томас, что мне стало интересно — кого вы так настойчиво отсюда выпроваживаете? — услышала Жанна. — Нет, конечно, здесь я с вами согласен — из этого города бежать надо, да поскорее. И всё же?

Англичанин молчал.

По лестнице спускался молодой мужчина, при взгляде на которого Жанне тут же вспомнился пастух Пьер из её родной деревни. Пьер был рослым, красивым, голубоглазым блондином — этот отличался от него только щегольскими черными шоссами, расшитыми серебром, да шёлковой рубашкой вместо дерюги. Даже в лице его было нечто простецкое, непохожее на холеные личики дворян. Бастард? Или просто повезло с отцом или матерью? Так или иначе, выглядел он уверенно и властно.

Следом шагал настоящий громила, весу в котором было никак не меньше двухсот пятидесяти фунтов, а когда он сошёл на землю и встал рядом, оказалось, что Жанна едва достаёт ему до плеча — впрочем, она никогда не отличалась ростом. На лице гиганта застыла мечтательная улыбка, взгляд его блуждал где-то вдалеке. Казалось, он вовсе не видит гостей, и тем страшнее было смотреть на рукоять espée de guerre[1]