Порой ей казалось, что Филипп просто
решил наконец окончательно избавиться от строптивой колдуньи,
которой был чужд любой этикет и такие глупые вещи, как,
например, уважение к дворянам. Жанна попала во дворец
крестьянской девицей и таковой и осталась, плюя
на все усилия придворных дам. А держаться на плаву
ей позволял колдовской дар, которым больше не владел
никто во всей Франции: дар очищать разум одержимых.
И король, конечно, пользовался им.
Вот и сейчас велел отправиться в занятые англичанами
южные провинции, а там встретиться с шевалье д’Олероном
и изгнать засевшего в его душе призрака. Пусть
на этих землях и хозяйничает враг, но нынче
перемирие, и это удобный случай показать власть.
По крайней мере, себе самому.
Повеление это бесило Жанну. Англичан она
ненавидела и не ждала от них ничего хорошего.
Лишь то, что далеко позади осталась столица
с её вечными интригами и мерзким запахом чумных
улиц, кое-как примиряло колдунью с жизнью.
Густой лес, сквозь который тянулась дорога,
всё не кончался. Деревья уже должны были расступиться,
выпустить всадников на берег Жиронды, откуда до города
рукой подать. Но впереди не было и намёка
на проблески света среди толстых древних стволов,
а ожидание злило Жанну. Больше всего она не любила сидеть
без дела, а тем более в жёстком, специально заказанном
у столичных шорников дамском седле — воистину адским
изобретением, и не радовала душу даже спустившаяся
наконец на землю вечерняя прохлада.
— Крысы идут за людьми,
а чума — за крысами, — сказал Эвен
и указал куда-то в траву, где виднелось серое тельце
грызуна. Кто-то разорвал его почти пополам. — Проклятые твари!
Вот уж кого стоит изничтожить до конца.
— Наше дело никак не связано
ни с крысами, ни с чумой, — хмуро ответила
ему Жанна. — И если бы кто спросил меня,
не знаю, смогла бы я ответить, что страшнее —
чума или одержимые.
— Не такие уж они страшные,
да и умирают, как люди.
Жанна покачала головой и толкнула пятками
коня.
Сперва надо добраться до берега реки.
А потом — дальше, в Руайян. Справиться с делом
и вновь в дорогу, на этот раз подальше
от городов, куда-нибудь в чистое место, где нет чумы.
Любой разумный рыцарь будет рад предоставить Изгоняющей свой
замок.
Здесь, вдали от селений, никто бы
не сказал, что по миру идёт смерть. Лес одарил путников
благодатной тенью, скрасившей душные вечерние часы, где-то
в ветвях пели птицы. Но близилась ночь, а людей всё
не было. И если раньше Жанна того и хотела,
то теперь это вселяло в неё тревогу.