— Святой Рафаил! — воскликнул он, увидев стол.
— Однако же я вовремя.
— Садитесь, мессир, — сказала Жанна. — Увы,
я не нашла у вас в доме рыбы, так что пришлось
готовить что было...
— Бог простит, — хмыкнул Жан, отодвигая стул.
— Уж он-то должен понимать, что соблюдать посты
во время бедствий будет только дурак.
На еду он набросился с явным удовольствием.
Несмотря на титул графа, Жан презирал долгие роскошные обеды
со множеством блюд и считал, что это к лицу разве
что отъявленному гурману. А уж роскошничать во время
чумы и вовсе словно плевать на лик Христа. Бедняки,
которым в других краях обычно доставались объедки, с ним
были не согласны, но Солнечный рыцарь их мнением
не интересовался. И жил подчёркнуто просто — хотя
Жанна считала, что главную роль здесь всё же играли деньги.
У графа д’Артуа в замке было полторы сотни слуг, Жан, как
она видела теперь, обходился и одним-единственным.
— Признаться, это лучшее, что
я ел за последние два месяца, — проговорил Жан,
запив очередной кусок глотком вина.
— Меня всегда изумляли мужчины, готовящие себе сами.
— А! — он лишь вздохнул. — Два месяца назад
в этом доме жила прекрасная нимфа, замечательная кухарка, чьи
блюда не стыдно было бы подать и самому королю.
Но однажды она сходила в церковь, а вернувшись,
стала кашлять кровью и через день умерла. Я сам хоронил
бедную девушку... ну а брать кого-то
на её место посчитал недостойным. Пусть уж лучше ещё
одна девица укроется в лесах и переждёт болезнь, чем
умрёт на моей кухне.
— Я не знала, — честно сказала Жанна.
— Пустое, — Жан наткнул на нож ещё один кусок
свинины. — Я прекрасно помню, откуда вышли мои предки,
мадемуазель Мируа. Может, кому другому нужна роскошь, я же
прекрасно проживу и без этих излишеств. Уж лучше
я потрачу деньги на что-то полезное.
— Ваши бы слова да столичным франтам
в уши...
— Они вряд ли знают, что такое умеренность, —
усмехнулся Жан. — Невежественные щёголи, для которых
единственная мера — это богатство и предки. Они ведь
и вас осуждают, не понимая.
— Я и сама себя осуждаю иногда, — призналась
Жанна. — Моё колдовство...
— Полно вам! — Солнечный рыцарь стукнул кулаком
по столу. Эвен поднял голову. — Даже святые говорили, что
магия допустима, если она служит благим целям. Разве
не так?
— Клирики спорят и сами не знают, где правда,
а где ложь, — прошептала колдунья. — Булла, что
лежит в моей сумке, подписана самим папой Климентом,
но и он всего лишь обычный человек. Им движет
политика, а не вера.