— Понахватался от меня словечек,— улыбнулась, послушно накалывая
на вилку одну из вертушек и тут же закидывая ее в рот.— М-м,
действительно вкуснятина!
— Да, мне приходится теперь следить за речью,— хмыкнул Оркус.—
Отвыкать от твоих языковых вывертов тяжело.
Развела руками: мол, а что я сделаю.
— С кем поведешься,— улыбнулась.
Правда, как бы ни был великолепен стол, от волнения я опять
практически ничего не съела, а вот полбокала красного терпкого вина
выпила с удовольствием. Действительно успокаивает. От стола до
портальной комнаты Оркус вел меня за собой, крепко держа мою
ладонь. Принесенные слугой неприметные плащи мы накинули уже
непосредственно перед порталом.
— Готова? — смерил меня серьезным взглядом Оркус.
— Нет,— криво усмехнулась.— Но когда нас это останавливало?
Гарахи кивнул, принимая к сведенью. В портал мы шагнули
одновременно. И вышли на залитую солнцем площадь перед трехэтажным
белым особняком. Точнее, рядом с ней, потому что сама площадь была
забита людьми в различной одежде. Понятия не имею, как Оркус
умудряется вот так появляться на людных улицах и ни в кого при этом
не втелепортовываться.
А народу на площади было немерено. Здесь были и обычные люди в
обшарпанных сюртуках, и высокопоставленные чины в мундирах, и дамы
в широких расшитых платьях. Они заполняли собой все свободное
пространство. Только проход с красной ковровой дорожкой от
«проезжей части» был свободен и огражден от толпы живым забором из
стражников в доспехах и с имперским гербом на нагрудниках.
— Держись за меня,— предупредил Оркус, устремляясь в самую гущу
народу.
Я крепко вцепилась в его руку и ещё в плащ для надежности. Через
несколько мгновений поняла, что Оркус подколдовывает потихоньку
своей оракульской магией, чтобы заставить людей перед нами
расступаться. Правда, от этого те, кто стоял за ними, громко
возмущались, добавляя общему галдежу большей громкости, но к
серьезному рукоприкладству от криков переходить не спешили,
понимали, что стража не будет разбираться, кто начал, закончат-то
однозначно они. Таким образом мы добрались до подножия белой
мраморной лестницы в пять ступенек, выводящей к площадке с
колоннами, что украшали парадные входные двери в особняк. Между
нами и живым ограждением оставался лишь один ряд людей.
— Отсюда и дорогу видно, и лестницу, так что не пропустим, когда
приедут,— проговорил Гарахи, вертя головой.— Кстати, гляди вон
туда,— он руками повернул мою голову, направляя взгляд.— Вон, в
золоченых доспехах. И как они только его в них обрядили? Не его
стиль, как я слышал.