Разве что в Новгороде да далёкой Венеции, где живут с торговли?
Да и там холопов да чернь к власти не подпускают, а правят
торговыми городами уважаемые семьи, что древностью и знатностью
рода могут поспорить с кем угодно.
Нет, что ни говори, а с Руси нужно съезжать. И как можно
быстрее, пока не заявились кесаревы приставы, да не вытолкали
взашей из родимой вотчины. Самому уйти, оно всяко без урону чести
супротив насильной выгонки. Ну, совсем-то из дома не выгонят, как
раз дом и оставят… только зачем он нужен, ежели деревеньки и доход
с них в казну отписаны?
Только вот вопрос острый, как нож под рёбра, куда податься, в
какую сторону? Раньше бы не размышлял, отъехал бы в Литву с чадами
и домочадцами, но ныне там худо. И дело даже не в усобице, которая
суть вещь привычная, и умному человеку куда как прибыльная, там
дело в другом. Режутся литвины между собой, но сами того не ведают,
что подрастающий хищник Иоанн Васильевич уже поглядывает в их
сторону, не забывая про прадедово наследие, коему он чуть ли не
единственных законный восприемник. Вона, сами гляньте, холопов уже
вовсю сманивает. И не говорите, что мал Иван годами, волчонок во
младом возрасте тоже забавным щеночком смотрится. И поддержкой
Ивану – открывшееся недавно таинственное Беловодье да явившиеся
оттуда советники. Будь они прокляты вовек!
К ляхам и прочим латынским выблядкам тоже не хочется. Нет в них
уважения к истинной вере, и православного человека непременно
обдерут как медведь липку по весне, да оставят голым-босым. Стоит
ли ради этого из огня в полымя бросаться? Вот то-то и оно, что не
стоит. С голой задницей остаться можно вообще никуда от дома не
уезжая.
В Валахию разве что податься, где пребывают в истинной вере, а
оттуда к султану турецкому, что обещает покровительство православию
и не зорит святые обители в отвоёванной им земле греческой. А что,
разве турок хуже татарских ханов, под коими столько лет пребывали?
Авось уд резать не потребует, но за верную службу землицей
пожалует. Тамошняя земля куда как жирнее рязанской будет.
Окончательное решение Ефим Фёдорович пока не принял и проводил
время в раздумьях, совмещая их с добычей серебра и злата на
дорогостоящий переезд. То есть, грабил на большой дороге. Но грабил
осторожно, не оставляя живых, дабы вовсе не осталось жалобщиков и
свидетелей. Там купчишку в лесу прикопает, там кесаревых мытарей в
речке притопит, здесь лодью с товаром на беспечном ночном роздыхе
прихватит, вот и набирается полна кубышка потихонечку. Чай не
голодранец какой, вышедший на татьбу ради куска хлеба от полной
безнадёги.