Вера
Экран телефона, не переставая, мигал, оповещая о бесконечных вызовах. Уваров, Белов, Мельников и неизвестные абоненты. Головная боль была бы обеспечена, если б я оставила включённым звук. Хотелось отключить аппарат, но Костя просил этого не делать. Для дела важна была возможность отследить моё местонахождение, чтобы брошенная сторона не сомневалась в сплетнях жёлтой прессы.
Видно, вброс сделали неплохой, потому что колонки обновлялись со скоростью в несколько минут. Многие было тошно читать, а некоторые включали в себя такие факты, от которых даже мне, привыкшей к грязи, стало стыдно. Вот откуда они взяли, что я вернулась с островов, где предавалась разнузданным развратом, а после обворовала Уварова на крупную сумму и сбежала к одному из многочисленных любовников? Это какая должна быть богатая фантазия, чтобы придумать и разместить настоящий бред за несколько минут?
В течение дня в дверь неоднократно стучала Валентина, домоправительница Константина, предлагая кофе, чай, перекусить и пообедать, но я настолько была дезориентирована и распалена, что в горло ничего не лезло. Моя готовность к скандалу и грязи лопнула как мыльный пузырь, потому что подсознательно не ожидала всего этого только в свою сторону.
В таком раздрае обнаружил меня Красильников, зайдя беззвучно в спальню и на мгновение застыв в проёме. Помнила его слова об уравновешенной, спокойной и послушной жене, признаки которой сейчас сложно ко мне относились. Дёрганная, взволнованная, нервная, с глазами, наполненными влажным непониманием и разочарованием. Оказалось, разочаровываться я ещё не разучилась.
Костя постоял немного, вглядываясь в моё взволнованное лицо, а потом, заметив настроение, перевернул весь мир, просто подойдя, выдернув из кресла и заключив в объятия. Господи, меня сто лет никто так не обнимал. Да меня вообще никогда так не обнимали! Большие руки прошлись по спине, крепко прижали к груди, а в волосах зашелестел тихий шёпот:
– Не надо, Вера. Они не стоят твоих слёз. Никто не стоит.
В этот момент я сделала ещё хуже, некрасиво всхлипнув и разрыдалась, словно маленькая, капризная девочка. Стыдно не было. Наоборот. Стало хорошо и спокойно, как в детстве, когда отец уезжал в командировку, а мама позволяла себе чуть больше нежности, чем при нём. Константин гасил мою истерику, мягко гладя по голове, плечам, и нашёптывая неразборчивые фразы, которые успокаивали, хоть я и не понимала, о чём он говорит.