Жрица величественно подплывает к воротам, о которые уже грохочут кулаки всадника, и отпирает засов.
— Могу я ступить на священную землю Ашты? — холодно и совсем не почтительно спрашивает незнакомец.
— Мы всегда рады гостям с благими помыслами, — привычно-ласково отвечает жрица. Я никогда не слышала, чтобы она сердилась. Верховная жрица всегда была возвышенно-спокойна.
— Только с благими. Вы можете уделить мне несколько минут для разговора?
Несколько мгновений жрица колеблется и не сразу пропускает гостя, но наконец освобождает проход.
Дыхание перехватывает, когда вижу ступившего на храмовую землю мужчину — высокий, мощный, он перекрывает собой почти весь проход, а темная накидка, крыльями развевающаяся за спиной, превращает его в огромного страшного демона. Какой же маленькой рядом с ним выглядит верховная жрица в светло-розовом летящем платье, и как прямо она держит спину, давая понять, что не склонится, не покорится окутывающей незнакомца силе.
Расправив плечи, жрица уверено шагает к храму и… замечает меня. Она едва заметно вздрагивает, темно-синие глаза широко распахиваются, а губы и щеки бледнеют. Заинтересовавшись, почему она сбилась с шага, в мою сторону поворачивается и незнакомец.
— Элина, в храм, — непривычно сухо и отрывисто командует жрица.
Удивившись подобному тону, я вскакиваю, подхватываю ворох раздерганных на волокна стеблей и убегаю за белоснежный, устремившийся к небу храм, но перед этим ловлю брошенный из-под глубокого капюшона заинтересованный взгляд.
— Кто это? Зачем пришел? Забрать тебя из храма? — подлетают ко мне сестры.
— Не знаю, — досадливо отвечаю я. — Жрица меня отослала раньше, чем он что-то сказал. А пойдемте, подслушаем! — подмигиваю им.
Девушки удивленно распахивают глаза и отшатываются — не принято в нашем храме проявлять интерес к делам главной жрицы.
Конечно, мы все безоговорочно ей верим, знаем, что она не сделает ничего, что принесло бы вред храму и воспитанницам, но сейчас может решаться моя судьба.
Сестры продолжают жаться в углу, не решаясь последовать моему примеру, но пристально наблюдают, как я осторожно, едва касаясь босыми ногами пола, приближаюсь к приемной, где жрица как правило ведет беседы не только с посторонними, но и с нами.
— … насколько я помню, сиятельный, всем уцелевшим после войны храмам Аштры оставили их независимый статус, — слышу спокойный голос жрицы.