— Каких-то бродяг ты пускаешь, счетовод, ей богу, — Валл не
глядя смахнул взятку со стола, оценив вес серебра в ладони.
Я пожал плечами.
— Люди от войны бегут, господин десятник, откуда у них много
денег? Еще и такие как Джавар три шкуры с них дерут. Знаете,
сколько с них взял капитан той лохани, на которой они четыре дня
назад приплыли?
— И сколько же?
Глаза десятника алчно блеснули.
— Десять золотых! С каждого! Все, что девице старик на приданое
откладывал, как ее родители упокоились, все спустили, чтобы от
дурных магиков сбежать! — выдал я.
На лице Валла было написано, что в следующий раз он будет
«внимательнее» досматривать корабли с пассажирами. И поближе
общаться с капитанами, само собой. На самом деле, перевозка людей с
материка на полуостров — это единственное, чего Ирдис не смог
организовать. Даже у бывшего главного вора клерийской столицы для
этого оказались коротковаты руки. И дело даже не в деньгах: просто
этот «рынок» был плотно поделен между шаринским воровским
сообществом и некоторыми кланами Бланда, которые неплохо имели с
бегущих от войны людей.
Короче, нравы везде были одинаковыми, вне зависимости от
миров.
Посидели с десятником неплохо. Я влил в этого псевдо-прапорщика
почти пол литра крепкого самогона и еще четверть — вынес его бойцам
в стаканах, прежде чем Валл засобирался по своим делам. Дальше,
прочь от моего дома. До следующих постояльцев. Ну, или через недели
две-три, когда квартиранты опять уплатят мне за постой.
— Я кстати чего еще заходил, Антон, — всегда чуть расслабленное
и хитрое лицо Валла стало вдруг серьезным, а говорил он сейчас
ненормально тихо — тут сегодня утром к нам заявился один из
окольцованных. Серьезный такой весь, важный, сразу спросил, где мы
костер тут соорудили, чтобы, значит, неверующих сжигать. Про
позорный столб спрашивал много. Короче, на всю голову ударенный, не
знаю, его там в храмах Единого били по маковке или матушка о порог
роняла темечком, это непонятно. Но вот ты, счетовод, будь
аккуратней. Я все понимаю же, война кому беда, а кому работа. Тебе
— работа, как и мне. А этому даже не работа — праздник. Так что
это… пусть твои постояльцы не сильно отсвечивают, лады?
Я молча кивнул и положил еще серебряную десятку на стол — уже
полновесную, клерийскую — которую вояка лихо сгреб ладонью.