Положим, пришлось израсходоваться на срочную очистку и ремонт,
но зубы — как можно жить в наше время с такими зубами? Да и зрение,
и слух, и обоняние — все либо плохое, либо очень плохое. И на
отравление списать трудно.
Зазвонил телефон. Обыкновенный, хоть и старенький — в этой
квартире всё было старенькое. Или откровенно старое.
Я поднес к уху трубку.
— Что, живой еще? — голос злой, напряженный, женский.
— Скорее да, чем нет.
— Очередная болтовня? Или только пугал, пожалейте
несчастненького? Я так и знала. Не звони мне больше. Никогда.
— Но я...
— Денег не будет. Хватит и того, что мы тебе дали. Учти, станешь
надоедать — скажу Игорю. Ты ведь знаешь Игоря? Потому забудь обо
всем и живи, раз уж решил жить.
В трубке — гудки отбоя. Я посмотрел на неё, пытаясь осмыслить
услышанное. Похоже, предполагалась, что я, то есть моё нынешнее
тело, мертво. Так бы и было, если бы я запоздал с очищением.
Я набрал номер Лунной лаборатории.
— «Набранный вами номер не существует», ответил бесстрастный
голос. Тогда — Земной филиал. «Набранный вами номер не существует».
Третья попытка пришлась на Общественного Секретаря. И опять
«Набранный вами номер не существует».
Это куда же я попал, если невозможно связаться с Общественным
Секретарем?
Оставались публичные службы помощи, но я решил повременить.
Понять, что следует говорить, а о чем лучше умолчать.
Рядом с телефоном лежали два листка бумаги. На одном написано
коротко: «В смерти своей никого лично не виню. Время такое. Виктор
Брончин» Закорючка-подпись и дата. Датировано письмо было по
грегорианскому календарю двадцать пятым июлем две тысячи двадцать
первого года. Вот и хорошо, а то уже начали лезть в голову всякие
нелепицы о переходе в прошлое или будущее — некоторые теоретики и
этого не исключали. Вернее, один теоретик. Даже меньше.
Никакого прошлого, значит. О будущем почему-то не думалось.
Я развернул второй листок.
«Лика! Если ты читаешь эти строки, значит, ты всё-таки пришла, а
я всё-таки мёртв. Ну и ладно. Оно, может, и малодушно — бросить
карты, не закончив игру, но что делать, если игра надоела
смертельно? И проигрыш не радует, и выигрыш, даже если и
случится... Хотя с чего бы ему случаться? Деньги на похороны в
обычном месте, должно хватить — по низшему разряду. Пусть потомки
помучаются, поищут. Моцарта вон до сих пор могилу найти не могут.
Ладно, пустое. Пока-пока!»