Но это внешне, а вот какой он внутри, запросто с пяти шагов не
скажешь. Недобр, это да, это очевидно.
— Плохая память?
— Да как-то местами. Где-то хуже, где-то совсем никак. Сейчас
потихоньку думать получается, а то прежде и думать не умел. А
перестал пить лекарства, и стало получаться.
— А почему перестал пить лекарства?
— Так кончились. Утром проснулся — нет никаких лекарств. Ну,
нет, и нет. Не очень-то и расстроился.
— А мы расстроились. Слышишь, Виктор, мы расстроились!
— Да слышу, слышу. Хорошо слышу. Вы расстроились.
— И что теперь будет?
— Не знаю. Как-нибудь переживёте. Кто я вам? Кто вы мне?
Незнакомцы, барахтающиеся в житейском море. Ах да, Лика мне жена,
но, думаю, это долго не продлится.
— Вот видишь, — сказала Лика. — Будто подменили. Рассуждает.
Принимает решения. Выполняет их.
— Да... — согласился Игорь.
— Ты бы, Лика, представила своего гостя.
— Как, ты и меня не помнишь? — непритворно удивился Игорь. — Я
Игорь. Твой лучший друг Игорь!
— Не помню, — без смущения ответил я.
— А что ты помнишь?
— Начать — не кончишь. Вот этот дом, вернее, квартиру помню.
Моя. Помню какой-то гадюшник, из которого вчера меня выгнали, а
зачем я в нём жил — не помню. Анжелику помню. Моя жена. Но если ты,
Игорь, ей нужен больше — так тому и быть. Забирай, Лика, себе
Игоря. И ты, Игорь, забирай себе Лику. И идите, идите... Только
ключи от квартиры оставьте. Здесь деньги лежат... наверное.
— Видишь! — Лика, скорее, была поражена, чем напугана. Нет, не
поражена — заинтересована, как астроном, в известном до последней
туманности созвездии вдруг обнаруживший комету.
— Да, Виктор, ты, похоже, тяжело заболел.
— Нет, не думаю. Это я раньше болел, а теперь выздоравливаю. И
академик мне то же самое говорит.
— Какой академик?
— Народный Академик Черной Земли.
— Сектант какой-то, — сказала Лика. — Он и мне про академика
плёл. Проморгали твои люди.
— Ну причем здесь мои люди? У нас нет возможностей вести
круглосуточное наблюдение за каждым. Виктора сочли отработанным
материалом, ты сама с этим согласилась. Телефон слушаем, ведём,
но... Да и нет у нас никаких Академиков Черной Земли. Это к нему
кустарь-одиночка подкатился. Найдём и откатим... — они говорили в
моём присутствии, говорили обо мне, но меня в расчёт не принимали.
То ли свысока, но думаю, скорее по привычке. Потому что Игорь вдруг
замолчал и сжал руку Анжелике: не время вслух о тайном.