Статусной карты Виктора Брончина я не нашел. Возможно, её у
Брончина и не было: аутсайдеры потому и аутсайдеры, что не признают
статус. Тогда как я получу еду? За деньги?
О деньгах я знал многое. Из детских книг. Мушкетёры, рыцари,
путешественники — все пользовались деньгами. И в пьесах Горького
тоже. Я даже старые плоские фильмы помнил, где актеры изображали
процесс купли-продажи. Нужно только знать покупательную способность
нынешнего рубля. Ладно, разберусь. Погляжу, как поступают другие,
подумаю, ещё раз посмотрю — и разберусь. Слепо следовать фильмам не
стану, те ведь изображали середину двадцатого века, или даже вовсе
век четырнадцатый, а за окном — двадцать первый, тем более, в
городке аутсайдеров.
Проще всего, конечно, было спросить у любого прохожего, где тут
местный совет, а уж местный совет, аутсайдерский или нет,
обязательно бы связал меня с Общественным Секретарем, но я
воздерживался от слишком простых решений. И причиной тому было
самоубийство Виктора Брончина. В нормальном окружении самоубийство
относительно здорового и относительно вменяемого человека — штука
чрезвычайная. Я вспомнил звонок неизвестной женщины (Лики?) — и
решил подождать. У аутсайдеров порой бывают самые странные
представления о современности. О перемещенном сознании в частности.
Кто я для них? Виктор Леонидович Брончин? Или Артем Иванович
Краснов? Вопрос не простой, недаром перенос сознания по-прежнему
остается на стадии эксперимента, и знают об этом далеко не все. В
городке аутсайдеров могут совершенно ничего не знать, более того,
должны ничего не знать. И будут обходиться со мной, как Брончиным —
по аутсайдерским правилам. Какой у Брончина личный секретарь? Какая
Лунная лаборатория? Ну-ка, смирительную рубашку, электрошок и
гипогликемическую кому с клистиром перед процедурой.
Я, конечно, утрирую. Правила внутри аутсайдерских поселений не
могут нарушать Декларацию Свободы. Но ведь откуда-то появились у
Брончина древние лекарства современного выпуска? И эти сотни
мобилей, медленно катящие по улице, тоже нарушают Декларацию,
сжигая без необходимости воздух и углеводороды. Попадёшь в щель
исключения, и когда еще из нее выберешься. Нет, торопиться не
след.
Я отыскал бельё, одежду. Сидело на мне скверно: и параметры мои
изменились, да и изготовлено все поточно, кое-как. Ничего, мы не
привередливые.