– А они у него есть?
– О, он весьма способный офицер. Не обманывайся его простотой и болтовней: майор Шеклтон свое дело знает, – проницательный взгляд Мэллори скользнул по собеседнику. – И ты тоже.
Майкл не ответил. Мэллори с минуту в молчании курил трубку, потом сказал:
– В том, что случилось в Египте с Маргерит Филипп, твоей вины нет, Майкл. Она знала, чем рискует, и делала свою работу храбро и хорошо. Ты убил ее убийцу и разоблачил Гарри Сэндлера, агента нацистов. Ты тоже сделал свою работу храбро и хорошо.
– Не совсем хорошо, – эта старая история все еще вызывала болезненное чувство скорби, грызшее его изнутри. – Если бы я той ночью был настороже, я мог бы спасти жизнь Маргерит.
– Пришел ее черед, – безжизненно произнес Мэллори, профессионал в области жизни и смерти, – а твое время скорби по Маргерит должно же когда-то закончиться.
– Когда найду Сэндлера, – лицо Майкла напряглось, на щеках появилась краска. – Я понял, что он немецкий агент, как только Маргерит показала мне волка, про которого он сказал, что прислал ей из Канады. Мне было совершенно ясно, что это был балканский волк, а не канадский. И единственным способом для Сэндлера иметь возможность убить балканского волка было поехать на охоту с его друзьями-нацистами. Гарри Сэндлер, американский охотник на крупную дичь, о котором писал журнал «Лайф», после убийства Маргерит исчез, не оставив следов.
– Я должен был заставить Маргерит покинуть дом той ночью. Незамедлительно. Вместо этого я… – он сдавил подлокотник пальцами. – Она доверилась мне, – придушенным голосом проговорил он.
– Майкл, – сказал Мэллори, – я хочу, чтобы ты поехал в Париж.
– Это настолько важно, что и тебя в это впутали?
– Да. Настолько важно, – он пыхнул дымом и вынул трубку изо рта. – У нас будет только один шанс, один-единственный, чтобы вторжение оказалось удачным. Крайний срок, по теперешним данным, первая неделя июня. Он может измениться, в зависимости от погоды и течения. Но мы должны достоверно знать все потенциальные опасности, с которыми придется столкнуться, и могу сказать тебе, что разгадка этих сложных головоломок оставляет массу возможностей для самых сволочных ошибок, какие только можно себе представить, – он фыркнул и слегка улыбнулся. – Мы должны сделать свою часть работы, чтобы дом был чистым, когда они будут въезжать. Если гестапо так тщательно следит за Адамом, можно быть уверенным, что у него есть данные, которые им нельзя упустить наружу. Мы должны узнать, что они собой представляют. С твоими… Э… Особыми способностями есть возможность войти и выйти под носом у гестапо.