Аманда коснулась левой сжатой руки
старика, та была твердой и испачкана запекшейся кровью, но все же
казалась какой-то не такой, как другая сжатая ладонь. Казалась, что
левый кулак будто что-то стиснул, оттого он и выглядел больше. Мисс
Фокс потянула сжатые холодные пальцы на себя, пальцы разошлись,
ладонь раскрылась, и на окровавленной руке старика Аманда, к
собственному удивлению, увидела до боли знакомый серебряный
перстень с выгравированными на нем циркулем и наугольником.
– Только один вариант напрашивается,
– меж тем продолжал рассуждать вслух Орлов, мерея шагами комнату, –
а именно, что здесь побывал кто-то еще! Он и расправился с ребенком
и стариком. Только вот он не оставил нам ни одной, даже самой
захудалой, зацепки.
– Нет, одну все же оставил! –
воскликнула Аманда.
Алексей с удивлением перевел взгляд
на сидящую на корточках у трупа старика Аманду, и та подняла вверх
перстень.
– Масоны?! – прорычал Орлов. – Им-то
какой здесь интерес?
– Не знаю, – покачала головой мисс
Фокс, – но мне кажется, что я знаю человека, который может помочь
нам в этом разобраться.
– Н-е-т, – с досадой фыркнул Алексей и покачал головой, – только
не он!
[1] . Good
(англ.) – хорошо.
[2] . Murderer
(англ.) – душегуб.
Маленький островок в самом сердце
Российской столицы всем своим видом напоминал ощетинившегося ежа.
Именно такое сравнение пришло на ум мисс Фокс при первом взгляде на
странную и довольно необычную крепость на Заячьем острове,
выстроенную в виде шести лучевой звезды. Высокие стены облачены в
гранит, со стен и из бойниц, словно глазницы черепов, грозно
поглядывают пушки, да и солдаты, вооруженные до зубов, неустанно
несут свою службу.
«Жуткое место, – ежась от задувающего
с Невы протяжного ветра, отметила про себя Аманда. – Жуткое и
одновременно завораживающее».
Мисс Фокс стояла в самом центре
Заячьего острова и взирала на Петропавловский собор, так непохожий
на привычные крестово-купольные храмы и шатровые церкви, что
девушке довелось увидеть на территории необъятной Российской
империи. Собор во имя правоверных апостолов Петра и Павла больше
походил на привычные базилики ее родной западноевропейской
культуры. Но, впрочем, и сам Петербург в своем изысканном
архитектурном стиле совсем не походил на всю остальную Русь.
Довольно молодую столицу возводили с оглядкой на старушку Европу, и
строили ее тоже европейцы: швейцарец Трезини, итальянцы Растрелли и
Росси, и набирающий в последнее время популярность француз
Монферран. Других имен мисс Фокс припомнить не могла, возможно,
даже,наверняка, к строительству Петербурга приложили руку и
российские архитекторы, но отчего-то их имена не гремели столь
звонко, как те, которые знала даже Аманда – девушка далекая от
архитектуры, но зато всегда умеющая восхититься ее красотой. Вот и
сейчас мисс Фокс стояла посреди площади и, несмотря на протяжно
задувающий со стороны Невы ветер, не могла отвести взгляда от
шедевра швейцарца Трезини. Собор восхищал ее, он был одновременно и
невелик и высок. Сама храмовая часть не отличалась размахом, но
зато колокольня была высока, а ее шпиль, казалось, уходил в само
небо, да и золотой ангел, держащий крест на вершине, выглядел
довольно мило и благосклонно.