Только проблемы это не решило.
Опять от меня сбежала, сука,
последняя электричка… И я, ё… твою мать, по шпалам, бл…, по шпалам,
сука злоеб…иду по привычке. Догоню, убью нах…
Кого – не знаю, но убью!
Первобытная злость помогла мне
преодолеть метров двести, а потом до меня раздался какой-то очень
странный звук. Если быть точнее – целая вереница звуков. И я готов
съесть на спор свою шляпу, если то, что донеслось до моих ушей, не
эхо от многочисленных взрывов.
В подтверждение моих слов я вдруг
почувствовал как подо мной дрожит земля.
Что, ё… вашу мать там впереди
произошло?! Неужели взорвался тот состав с цистернами? Если это
так, страшно представить, какая жесть сейчас там творится.
Наверное, горит всё, что может, и даже не может – в цистернах явно
плескалась не водичка.
Не представляя будет ли от меня толк,
я ускорился, даже побежал, с риском навернуться на шпалах и
переломать ноги.
А где-то впереди продолжали бухать
разрывы, а после каждого железнодорожная насыпь начинала ходить
ходуном.
На бегу успел заметить жалкие ошмётки
того, что когда-то было дрезиной. Поезд превратил её в набор
непригодных запчастей, по сути просто размазал железную
конструкцию.
У меня внутри всё перевернулось…
настолько успел свыкнуться с этим средством передвижения. Я в
мыслях обратился к ней, как к человеку.
Эх, спасибо тебе дрезиночка, спасибо,
родная! Ты служила мне верой и правдой, помогла отмахать столько
километров, спасла жизнь… И пусть спина болит, а руки в мозолях, но
оно того стоило! Покойся с миром!
Постепенно картинка происходящего
прояснилось. В клубах дыма и зареве пламени проступали очертания
небольшого посёлка, расположенного возле железной дороги.
Эх, не поленись я тогда, отмахай на
дрезине ещё немного и добрался бы сюда. Впрочем, не факт, что тогда
бы мне повезло – чуть погодя сюда влетел бы этот бешеный состав и
устроил здесь светопреставление. Так что у меня были все шансы
попасть под раздачу и не уйти живым.
Вообще слабо верилось, что в этом
кромешном огне и пламени есть живые. Но всё-таки они были: то тут,
то там мелькали человеческие фигурки в тщетных потугах отстоять
хоть что-то от всепожирающего огня.
Меня и пожарище отделяли сотни
метров, но даже на таком расстоянии я ощущал, как пышет жарой
пламя, как спирает дыхание от невозможности сделать хотя бы один
нормальный вдох, и как покрываются в несколько слоёв копотью одежда
и тело.