Дошагав до искомого объекта без окон, я кинул
тушу в угол, а сам запер дверь на засов и блаженно уселся у стены.
Устал я чего-то. Нужно посидеть и отдохнуть. Хоть
немного…
Я
вскочил поняв, что храплю растянувшись на полу в обнимку с топором.
Причём храплю уже неизвестно сколько. Судя по тому, что чувствую
себя лучше, и голова прояснилось, то как минимум уже утро.
Непроглядная тьма в избушке без окон мешала узнать время. Я
прислушался к тишине снаружи и отпер дверь. С наружи тоже была
тьма. Вот ведь уродство. Нашарив очки, которые я повесил на дверную
ручку я тут же их одел. Сразу всё стало светло. Теперь посмотрим
время. Девять тридцать. Утро почитай, а я сплю.
Заперев тушу в заимке подперев дверь снаружи
я опрометью бросился за остальными. Туши висели целые, за то время,
пока я спал никто на них не покусился. Уже хорошо. Кряхтя и
матерясь за полтора часа я перетаскал их к первой. Если бы не моё
умение усиливать мышцы я бы провозился в пять раз
дольше.
Теперь осталось всего ничего – около трёх
километров до старого отшельника в инвалидном кресле. Слова «всего
ничего» – сарказм. Голод уже заметно давал о себе знать, а
усталость постепенно накапливалась. В этот раз перетаскивал я их
уже три часа. На последней старик приветствовал меня сидя в кресле
на пороге и выкуривая трубку.
-
Зайди в дом, поешь хоть Робинзон Крузо, – поприветствовал он
меня.
- А
почему Робинзон? – не понял я.
- А
потому, что он построил в лесу огромное судно из целого дерева,
весом в несколько тонн, а как потащит его к морю не подумал, –
желчно ответил старик. – Если уж далеко встретил этих собачек, то
зачем валил? Бросился бы бежать от них, они бы сами за тобой и
гнались. А как приманил бы их поближе, так и прикончил всех
четверых.
Я
замер на месте, с выражением лица «а так можно было?», а после сел
здесь же матерясь как сапожник. Идиот. Надо же было так протупить.
С моим-то секретом что мешало так и поступить? Я бы легко добежал
сюда и тут же бы прирезал собак.
-
Иди уже, отъедайся, - хмыкнул старик.
Я
не заставляя повторять дважды вошёл внутрь и принялся пожирать мясо
с кашей с такой скоростью, словно был волком. Вместо чая был
суррогат кофе из жжёной пшеницы.
Когда я наелся старик вкатился вместе с
креслом внутрь и оценивающе посмотрел на меня.
-
Четыре туши. Неплохо, – сказал он. – Три значит мои, четвёртая
немцу? Делаешь хоть и правильно, но всё можно делать легче. На-ка
вот.