Азарт драки проходит, и я вижу перед собой истерзанные трупы бешеных волков. Из разинутых навечно пастей сочится серая слюна. Красные глаза, подернутые мутной пеленой, таращатся на полную луну. Эти твари мертвы, но я так и не узнал главного.
Как они попали сюда?
— Кому вы служите, отребья волчьего рода? — спрашиваю и отталкиваю лапой поверженных врагов. Теперь они лишь жалкие комки гниющей плоти. — Не могли вы сами забраться сюда!
Надо будет отправить помощников разделаться с трупами. Пусть сожгут или вывезут в пустошь. Не дело, чтобы бешеные разлагались на земле Лоринов. Хотя было бы неплохо отправить ядовитый прах их хозяину.
— Дьявол!
Замечаю, что из плеча сочится кровь. Все же задели. Отравленный клык вспорол кожу, коснулся крови. Возле раны плоть почернела и припухла. Не смертельно, но заживет нескоро.
Эти твари охотились на моей земле. Если бы не девчонка, наверняка отправились бы к особняку. Немыслимо, чтобы они могли не учуять предупреждающих меток. Даже бешеные не ходят на земли истинных. Какими бы безмозглыми они ни были, им ведомо чувство страха. Инстинкт самосохранения силен в их одуревших от бешенства башках.
— Кто ты?! — выкрикиваю в ночь. — Выйди и сразись один на один! Нечего подсылать пособников.
Сначала нападение на Просперо. Теперь еще это. Неужели конкуренты, враждебные кланы? Кому могло прийти на ум охотиться на Лоринов на их же территории?
Одно из двух: либо этот кто-то бесстрашен, либо безумен. Я бы поставил на второе.
— Ничего, в эту игру можно играть вдвоем. Попадешься, не сможешь скрываться вечно!
Вспоминаю о девчонке в голубом — откуда она взялась? Слишком невинной и испуганной казалась, чтобы участвовать в заговоре.
— Где ты, заблудившаяся овечка? — рычу в темноту ночи.
Девчонки и след простыл. Вернее, оборвался на шоссе. Кем бы ни была незнакомка в тонком, словно сотканном из паутины, платье, она успела сбежать до того, как найду. Остался только запах, от которого приятно щекочет ноздри. Но еще час — выветрится и он.
Так и не обернувшись человеком, возвращаюсь в особняк. Прохожу мимо застывшего в угодливой позе дворецкого. Арон служит у нас более сорока лет, видел и слышал столько, что хватило бы на трехтомник мемуаров. Папарацци со всего мира откусили бы себе руку за право пообщаться с Ароном.
Но он молчалив и предан. Наверное, именно эти качества позволили ему прослужить семейству Лорин так долго. Другие слуги не выдерживают больше года. Наш особняк — логово пороков и страстей, тут пахнет деньгами, развратом и опасностью. Мало кто может вынести такой безумный коктейль в больших количествах. Чего стоят капризы и придирки Пилар.