Я плотно сомкнула веки, приказывая
себе успокоиться. Все когда-нибудь кончается, кончится и это. А
когда кончится… ох, с каким же удовольствием я залеплю пощечину по
этой наглой, самодовольной физиономии! Или даже воспользуюсь чем-то
потяжелее, чем собственная ладонь. С удовольствием!
— Вы хотите, чтобы я сдружилась с
пассажирами второго класса? – спросила я уже без слез.
— Именно. Вон та дама, к примеру –
она вашего возраста, стоит в одиночестве и явно скучает. Начните с
нее. А к вечеру, уверен, вы уже покорите весь пароход. С вашим-то
обаянием, любовь моя.
Будто издеваясь, он напоследок
подмигнул мне. И развернувшись, бодро спустился по лестнице вниз,
туда, где были гостиные и пассажирские каюты.
Увы, свободной я себя и теперь не
чувствовала. Чуть повернув голову влево, я увидела первого из его
подельников, что стоял, облокотившись на перила над машинным залом,
но смотрел не вниз, а точно на меня. Второй смолил папиросу,
опершись плечом на спасательную шлюпку, и тоже не сводил с меня
глаз. Третий как всегда держался шагах в десяти позади: безмолвной
тенью он следовал за мной всюду.
Хотя бы немного поддерживало лишь
осознание, что обер-лейтенант Вальц в это же самое время был где-то
поблизости и не упускал меня из виду ни на минуту. Я не знала этого
точно – но смела надеяться…
Потому как кроме своего мужа мне
более надеяться не на кого. Настоящего мужа, разумеется, а не месье
Дюбуа.
--
[1] Дословный перевод «старший
лейтенант на море» (прим.)
[2] Прежнее название города Хельсинки,
столица Великого княжества Финляндского, входившего в Российскую
империю до 1918 г.
Последнее и заставило меня взять себя
в руки. Я выдохнула и нерешительно двинулась к ограждениям палубы,
где, тяжело опершись на перила, стояла та самая дама, на которую
мне указал супруг. А мгновением позже прибавила шаг, всерьез
обеспокоившись: дама, скорее даже барышня, не скучала – ее
мутило.
— Господи, вам нехорошо?! Один
момент, я принесу воды…
С водою помог стюард, господин Коль.
Он же предложил спуститься в гостиную, где, по ощущениям, качало
чуточку меньше, но новая знакомая решительно отказалась:
— Нет уж. Здесь хотя бы есть чем
дышать, а внизу от духоты у меня немедленно начинается мигрень.
Стакан с водою она осушила с большой
охотой, после чего ее лицо хоть немного начало менять оттенок с
землистого на розовый. Дама оказалась миловидной особой лет
двадцати пяти, кареглазой, с русыми модно подвитыми локонами под
шляпкой, чуть сбившейся на бок и украшенной поникшими перьями. Да и
в целом ее наряд – модный и продуманный до отплытия – теперь
производил впечатление потрепанного жизнью и ветром.