Незаметно для самого себя я
задремал.
***
Двадцать лет назад сектанты пытались
свергнуть Лучезарного, чтобы освободить путь к Девятому миру,
получить доступ к тайне древних и воцариться уже навечно. И именно
по этой причине Грох отказался участвовать в Великой битве: он
искренне считал, что гниение девяти миров происходит «с головы», и
Первый мир деградировал меньше остальных... Именно потому, что его
заселяло не так много игроков, все мысли которых, как правило,
сосредотачивались на бессмысленных вещах: деньгах, славе, власти и
силе.
Чем больше я общался с октопусом, тем
яснее осознавал, что предателем он не был, хотя отказ от участия в
решающем сражении можно было интерпретировать и таким образом
(собственно, так и поступал и Харрис, друг Дикерсона).
Октопус – совершенно фанатичный по
своей натуре игрок – попросту разочаровался в идеалах Гремучей
змеи. Разочаровался и ушёл в свою собственную иллюзию – в Первый
мир, где можно было скрыться от людей и октопусов и посвятить себя
исследованию древних артефактов.
По некоторым оговоркам этого
чрезмерно курящего хмурого и до ужаса одинокого сектанта я понимал,
что когда-то он действительно верил в возможность изменения жизни
игроков к лучшему... Во всех девяти мирах! Для Гроха секта Гремучей
змеи была чем-то вроде прогрессивной силы, способной отказаться от
архаики языческих верований и подчинить достижения погибшей
цивилизации цивилизации новой... Варвары, как это случилось с
народам Европы, перестанут быть варварами только в том случае, если
воспользуются наследием предшественников.
Но главы культа хотели другого:
сбросить существующую верхушку, занять её место, основать новые
официальные Храмы, убить противников и замкнуть на себе
экономические потоки. То есть не изменить ровным счётом
ничего! Поэтому Грох и ушёл из культа и даже сейчас,
спустя двадцать лет, отказывался в него вернуться.
***
Из забытья, в которое я провалился
под конец рассказа октопуса, меня вывел резкий возглас учителя:
– Уяснил? – произнёс Грох, хмурясь и
потирая виски, после чего привычно потянулся к портсигару, чтобы
успокоить нервы. Но шестипалая рука октопуса замерла на полпути:
Грох всё ещё боролся с желанием закурить в подвале с бесценными
артефактами... Но надолго ли его хватит?
– Уяснил, – я чувствовал опустошение
и сонливость.